58 мальчиков на побегушках
Название: Близкие друзья
Автор: Curly_Sue
Бета: Staisy_
Форма: миди
Пейринг: Шерлок/Молли, Алан Шор/Молли
Категория: гет
Жанр: романс, кейс, приключения
Рейтинг: R
Саммари: лето, которое сильно изменило героев.
Примечания: кроссовер Sherlock BBC и Boston legal. Пострейхенбах и постсериал соответственно)
Обложку сделала Хвосторожка
*текст по клику на обложку
-1-
Вечер был волшебный. Под конец рабочего дня начальник устроил выволочку, я разлила кофе на клавиатуру и вдобавок порезала палец. В метро меня расплющили по дверям, двинули под ребра и пару раз наступили на ногу. Выбравшись из подземки, немного помятая и потрепанная я шагала к дому.
И вечер был волшебный.
Предзакатное солнце пыталось укрыться за облаками и все же просвечивало, стыдливо розовея, деревья шелестели листьями так деликатно, словно боялись заглушить суетливый городской шум. Последние деньки лета выдались солнечными и ясными, ну а к вечеру, когда воздух немного остужался, погода становилась совершенно идеальной.
— Я горячий.
Обычно я не выхожу на улицу без плеера, но сегодня забыла его на работе. Поэтому, когда рядом раздался звучный голос, я чуть не подпрыгнула от неожиданности: передо мной в подрагивающем от остывающего асфальта воздухе высился огромный хот-дог. На высунувшемся кончике ярко-розовой сосиски было выбито название ближайшей забегаловки.
— Я горячий, — повторил хот-дог и протянул мне скидочный флаер. Солнце осветило его пухлый, посыпанный клеенчатым кунжутом бок.
— Ну… ладно, — сказала я.
Он смотрел на меня. Его лицо было скрыто сосисочно-розовой завесой, но могу поклясться, он смотрел. Мне стало не по себе.
К счастью, в кармане ожил телефон:
— Привет. Я в Лондоне и, кажется, надолго. Не выпить ли нам чего-нибудь крепкого под этим безжалостным тыквенным солнцем?
Тыквенное солнце. В этом был весь Алан. Американский адвокат, наглый и самоуверенный. Однажды мы столкнулись в Бартсе, на следующий день он позвонил и пригласил на свидание. С той встречи прошло несколько лет, мы так и не увиделись, но Алан не терял надежды. Когда он приезжал в Лондон, я исправно получала очередное телефонное приглашение. И, надо сказать, он один здорово поднимал статистику спроса на меня — не так часто меня куда-нибудь приглашали. Может, поэтому я не соглашалась на встречи — не хотела портить эту статистику. А может, дело было в том, что я решила не влюбляться в него. Слишком хорош он был для меня. Слишком самоуверенный, слишком остроумный, слишком богатый.
— Я немного занята сегодня.
— Как всегда. Ты разбиваешь мне сердце, знаешь?
— Уверена, ты быстро найдешь утешение.
— С некоторых пор я безутешен. — Он вздохнул. — Как у тебя дела?
Несмотря на несносный характер, Алан был хорошим собеседником. Для меня до сих пор загадка, почему принимая ванну в шикарном отеле или возвращаясь домой после утомительного суда, Алан с завидной периодичностью звонил мне. У него были друзья, девушки и пара психоаналитиков. Он вел запутанную жизнь, сдобренную всевозможными комплексами, судебными исками и крокодильими адвокатскими слезами.
Он звонил и спрашивал, как у меня дела, а я рассказывала про трупы и своего кота Тоби. Про кота я любила рассказывать больше всего — ни один уважающий себя мужчина не стал бы слушать россказни про кота, я сама ненавижу, когда приходится выслушивать подобное. Но Алан слушал. И я с садистским удовольствием щебетала про шерстку и коготки.
Тоби встретил меня на пороге сонный и встрепанный. Посмотрел внимательно, зевнул и ушел в кухню. Скинув туфли, я отправилась за ним.
Пока Алан рассказывал про особенности международного права, я успела покормить кота, закинуть в микроволновку полуфабрикаты и стереть с ногтей потускневший лак.
— Ты для меня — что-то вроде секретного оружия, — вдруг заговорил Алан, напустив в голос сексуальной хрипотцы. Эта часть наших долгих разговоров давалась мне сложнее всего. — Ни один мой знакомый не знает о тебе. Только я. А ты... ты такая робкая, Молли, такая робкая…
— Не флиртуй со мной, я слишком устала, чтобы быть остроумной.
Он вздохнул. Тоби вспрыгнул мне на колени и замер, прислушиваясь. Недавно я стала подозревать, что он ревнует.
— Нам нужно встретиться, — сказал Алан решительно. — Ты не можешь бегать от меня вечно.
— Ты меня недооцениваешь. Я абсолютный чемпион по беготне от проблем.
— Я — проблема?
— Что-то вроде.
— Ну хорошо. — Он помолчал. — Ладно. Я позвоню тебе завтра.
Обиделся. Меня всегда мучила совесть, когда наши разговоры заканчивались таким образом, но я уверяла себя, что Алан не пропадет в компании кубинских сигар, прекрасного виски и экзотических женщин.
Тоби довольно заурчал и принялся устраиваться у меня на коленях. Я разглядывала подсохшую кофейную гущу в чашке. Следы образовывали птицу с длинной шеей, вроде лебедя или фламинго. Нужно посмотреть в Интернете, что бы это могло значить.
В дверь позвонили, когда я собиралась залечь в ванну с книжкой. На пороге стоял человек-хот-дог. В полумраке он казался еще громаднее, под мышкой он держал стопку скидочных флаеров.
— Вы, конечно, удивлены моим приходом? — спросил он.
Я кивнула, плотнее запахнув халат на груди. Я чувствовала его пристальный, изучающий взгляд.
— Мне показалось, что я испугал вас там, на улице. Случайно заметил, как вы вошли в этот дом, и решил… извиниться.
Я не поверила ни единому его слову. Бог знает, что помешало мне сразу захлопнуть дверь.
За спиной зашипел Тоби. Моя верная охрана.
— Ваш кот. С ним что-то не так.
Я оглянулась на выгнувшего спину кота, а когда снова повернула голову, завеса, закрывающая лицо человека, пропала. Из темного углубления на меня глядели знакомые холодные глаза. Знакомые губы неумело складывались в улыбку. Но этого просто не могло быть.
Я моргнула. Потом еще раз.
Воздух задрожал, сгустился и завертелся серым туманом у меня перед глазами.
***
Пахло горелым.
Напротив меня «сидел» костюм хот-дога, с кухни доносился хозяйственный шум. Я очнулась в кресле, закутанная в плед.
— Только не включай правую конфорку, ее иногда замыкает!
— Я уже разобрался.
Шерлок стоял в дверях с двумя чашками кофе. Воздух снова стал сгущаться.
Этого просто не могло быть.
Шерлок поставил кофе, сбросил с соседнего кресла дурацкий костюм и уселся, пристроив ноги на кофейный столик. Ноги у него по-прежнему были бесконечные.
— Это действительно я, — сказал Шерлок торжественно и отпил из чашки. — Приношу тысячу извинений. Не думал, что это так на тебя подействует.
Я дотронулась до его тонкой, мускулистой руки. Кожа была теплой.
— Все-таки живой. Но как? Я ведь читала газеты, видела фотографии, плакала на похоронах…
— Погоди минутку, — ответил он. Вид у него был чрезвычайно довольный. — Ты уверена, что уже в состоянии вести беседу?
— Мне лучше, но я все еще не верю своим глазам. — Я снова дотронулась до его руки.
Шерлок невозмутимо пил кофе, будто предоставляя мне возможность на него наглядеться. Даже будучи одетым в потертые джинсы и растянутую футболку, ему удалось остаться таким же изящным. Казалось, он еще сильнее похудел, а его взгляд стал еще более пронзительным. Отросшие кудри обрамляли мертвенно-бледное лицо, темные тени под глазами свидетельствовали о том, что в последнее время он вел не слишком здоровый образ жизни.
— Как приятно вытянуться, Молли! — сказал он. — Этот костюм создан для пыток, могу тебя заверить.
Он помолчал немного, вглядываясь в нутро чашки. Его профиль темнел на фоне окна, я вдруг подумала, что мне все это снится. Украдкой ущипнула себя за запястье — Шерлок не пропал. За окном разгорался закат.
— Как же ты все это провернул? — спросила я снова. Вышло тихо, почти шепотом. Я никак не могла решить чего же мне хочется больше — расплакаться или уснуть и не просыпаться.
— Нечего было проворачивать. — Шерлок беспечно махнул рукой, но голос у него был грустный. — Красная краска и сложная система тросов.
Он улыбнулся краешком губ.
Вероятно, мне нужно было бы выспросить подробности, но в тот момент я могла думать только об одном:
— Шерлок, ты… шутишь?
— Нет, — он поднял на меня свои холодные глаза. — Я никогда не шучу.
Он выглядел усталым.
В комнату, сыто облизываясь, прошел Тоби и устроился у моих ног.
— Милое животное, — сказал Шерлок. Было ясно, что он так не думает. Тоби покосился на него с подозрением.
В том, что Шерлок, пытался поддержать светскую беседу, было что-то дикое.
Я закрыла глаза и натянула плед на голову. Оглушительную тишину нарушало тихое звяканье ложки о чашку — Шерлок всегда пил сладкий кофе.
— Мне понадобится твоя помощь в одном довольно опасном деле, — сказал Шерлок. Я кивнула. — В ту секунду, когда мозги Мориарти разлетелись по мягкой кровле, я вдруг понял, как мне повезло. Я знал, что многие пособники Мориарти хотят моей смерти. Все они — очень опасные люди, и кому-нибудь из них удалось бы через некоторое время меня прикончить. А если эти люди будут думать, что я мертв, они непременно выдадут себя, и рано или поздно мне удастся их уничтожить. Тогда я и объявлю, что жив. Человеческий мозг работает быстро: Мориарти не успел, должно быть, поздороваться с Сатаной, как я уже обдумал этот план. Отправляясь на встречу с Мориарти, я позаботился об отступлении, правда, я надеялся воспользоваться им, чтобы спасти себе жизнь, а не потерять ее. Я готовился к своему маленькому представлению, когда на соседней крыше заметил яркий солнечный блик. За вспышкой последовал выстрел, и, знаешь, Джон, если бы не солнце, мы бы сейчас с тобой не разговаривали.
Он замолчал.
— Я — Молли, — поправила я его.
— Верно, Молли, — кивнул он. — К счастью, я вовремя успел укрыться за бетонной надолбой и перевести дух. Конечно, Мориарти пришел на встречу не один. Издали, невидимый мной, его сообщник стал свидетелем смерти своего друга и должен был помочь мне решиться на прыжок. Или прострелить мою голову. Гениальный и совершенно невменяемый план — на крыше бы нашли два трупа, а грандиозная шумиха в прессе привела бы к тому, что наши имена навсегда слепили бы вместе.
— Загадочная смерть Шерлока-Мориарти, — пробормотала я из-под пледа. — Да вас бы практически поженили.
Шерлок молчал. Я тоже.
— Ты изменилась, Молли, — сказал он наконец. — Впрочем, так даже лучше. Итак, вероятнее всего, сообщнику не понравились мои приготовления. Было ясно, что его цель — не дать мне уйти живым с этой крыши. Вход был один. Мне предстояло стать движущейся мишенью. Знаешь, разбежаться и прыгнуть, находясь под прицелом — это незабываемые, острейшие ощущения. — Шерлок шумно выдохнул. Мне показалось, что он смакует, снова переживает этот момент. Наверное, он был бы не против повторить прыжок. — В настоящий момент один из опаснейших людей в Лондоне знает, что я жив, и мечтает отправить меня в могилу. Мне понадобится твоя помощь, Молли, чтобы справиться со стрелком. Я не могу появиться на Бейкер-стрит — сейчас я слишком опасный визитер — и не хочу просить подмоги у Майкрофта. В Лондоне у меня есть небольшая съемная квартира, оборудованная как раз на такой случай. Там относительно безопасно. Когда я разузнаю побольше о стрелке, я приду к тебе снова. И ты поможешь мне вернуться.
Я кивнула. Под пледом было душно, зато можно было не прятать слез.
Шерлок молчал. Было слышно, как урчит Тоби. Время вдруг стало замедляться, буксовать и тянуться, как жевательная резинка.
Проснулась я глубокой ночью оттого, что затекла шея. Добралась до кровати и уснула, не раздеваясь.
-2-
Шерлок не показывался неделю. И если бы не стопка флаеров на кофейном столике, я бы уже уверила себя в коварстве собственного подсознания.
Я ждала.
Чтобы случайно не разминуться, старалась не засиживаться на работе и добираться домой одной и той же дорогой, но никаких хот-догов, гамбургеров или подозрительных личностей поблизости не наблюдалось.
Я все время думала о нем. Ругала себя за это, но ничего не могла с собой поделать — я так сильно любила его при жизни, что три года спустя после его смерти продолжала любить его по инерции. Я не могла остановиться сейчас. И мне было страшно узнавать его вновь.
Затишье на работе навевало скуку и непрошеные мысли. Когда зазвонил телефон, я обрадовалась, что это Алан, но незнакомый официальный голос сообщил мне, что в моей квартире был пожар, который, к счастью, удалось быстро потушить.
Я бежала домой и представляла себе начисто выгоревшую квартиру, закопченные обои, залитый пожарной пеной пол. Я представляла, как спрошу у соседей о Тоби, а они опустят глаза. Я представляла острозубые прорехи в окнах, выбитую входную дверь и запах едкого дыма.
В реальности все оказалось не так плохо. Обгорела лишь стена в кухне. От плиты вверх тянулся закопченный треугольник, обои в мелкий цветочек пошли пузырями. На сломанной конфорке стояла турка с остатками кофе.
Я точно помнила, что не оставляла ее там. Более того, в последний раз я пила кофе вместе с Шерлоком. Все это было очень подозрительно.
На всякий случай я соврала, что готовила кофе утром. Признание повлекло за собой обвинение в безответственности и громоздкую лекцию о противопожарной безопасности. Пришлось стоять, опустив глаза и дивиться оглушительному дежавю: давным-давно я также стояла перед отчитывающим меня отцом. В последний раз он ругал меня за поступление в медицинский.
В покое меня оставили, когда начало темнеть. Тоби нигде не было. На его счет я не слишком волновалась — вероятно, испугавшись дыма, он сбежал гулять через балкон. Он всегда возвращается.
Я распахнула окно. Сгрызла яблоко, любуясь на закопченную кухонную стену. Ремонт должен был быть несложный, но вот плиту стоило бы сменить. Хотя… не сказала бы, чтобы я часто ей пользовалась.
По телевизору снова показывали Алана. Под градом фотовспышек он шел в зал суда, отгораживаясь от репортеров своим фирменным сонным взглядом. Я любила слушать его бесконечные речи. Особенно любила момент, когда в нем загоралась страсть — глаза делались колючими, голос громким — дело переставало быть судебным и становилось личным.
Он всегда был слишком искренним для меня. Слишком смелым, слишком громким.
Репортаж из зала суда сменился футбольным матчем. Не то чтобы я была против спорта, в детстве я даже занималась плаваньем, но, по-моему, важность футбола в нашей стране несколько переоценивают.
Захватив халат, я пошла в ванную. После тяжелого дня отмокнуть в горячей воде — то, что надо. Мой психолог оказался фанатом успокаивающих ванн. Когда три года назад я пришла на первый прием, мне это показалось ужасно нелепым. В самом деле, что за универсальный рецепт от тревог — ванна с ромашкой? Наверное, надо было сразу сменить психолога, потому что теперь я тоже фанат. Не уверена в ценности ромашки, но вода всегда меня успокаивала. Алан считает, что вода возвращает меня в детство, в то время, когда мама водила меня в бассейн. Иногда я думаю, что могла бы доплачивать ему за психоанализ.
Пачка глянцевых журналов, лежащих на стиральной машинке, практически не пополнялась. Здесь были номера трехгодичной давности и совсем новые, спонтанно купленные по дороге с работы. Большинство из них распухли от воды и пара, и глянцевые красотки на обложках выглядели несколько потрепанно.
Я могла часами лежать в ванне, разглядывая картинки и читая советы. По всему выходит, что шансов на глянцевое счастье у меня не так много — не такой создатели журнала видят идеальную девушку. Хотя все же я тайно надеюсь, что мужчины не обращают внимания на подобное чтиво и, может быть, даже не догадываются о том, каким должен быть современный идеал.
Такая я понравилась бы глянцевым журналам. Сегодня я как никогда была близка к их идеалу.
Замотав волосы в полотенце, зарывшись в махровый халат, распаренная и благоухающая ромашкой, я зашла в гостиную. Меня встретил Тоби. Вид у него был нагулявшийся.
Я наклонилась, чтобы его погладить, а потом заметила, что в кресле кто-то сидит. Легкая тень на периферии зрения. Я взяла кота на руки, прикидывая шансы добежать до входной двери.
— Не хотел тебя пугать, — сказал знакомый голос.
Шерлок сидел в кресле, закинув ноги на журнальный столик. Будто бы и не покидал комнату. Однако теперь он был одет полицейским. Костюм и форменная фуражка так невероятно шли ему, что у меня перехватило дыхание. Над его верхней губой красовалась тонкая полоска угольно-черных усов.
— Славная форма, — сказала я. — Ты выглядишь в ней… броско. Не так броско, как в костюме хот-дога, конечно, но все же. Ты так пытаешься быть незаметным?
— Именно. Основное правило маскировки — отвлекать внимание от лица приметными деталями.
Я кивнула. Шерлок снял фуражку, осторожно отклеил усы и стал похож на себя. Я спохватилась:
— Ты чуть не спалил мою квартиру!
— Прости. Заходил днем выпить кофе, а тебя не было.
— Некоторые люди, между прочим, работают. — В качестве маленькой мести я положила кота Шерлоку на колени. Тоби тут же сбежал, оставив на форменных брюках узор из длинных волосков. Шерлок недовольно поморщился.
Я постояла немного, подождала, когда Шерлок расскажет, зачем пришел, но Шерлок молчал. Задумчиво смотрел в пространство — должно быть, находился в одном из своих ментальных замков. Когда у меня замерзли ноги, я сбежала в свою комнату. Переоделась, расчесала волосы, даже немного накрасилась: а то что за катастрофа — второй раз я предстаю перед Шерлоком растрепанная и в халате. Совсем не это советуют в модных журналах. Совсем не это.
Осторожно выглянула в гостиную — Шерлок сидел все также неподвижно — прошла на кухню, налила чаю, сгрызла еще яблоко, глядя в окно. На город спустились сумерки, ближе к ночи ветер, перестав прикидываться ласковым, зло трепал пока еще зеленые листья. Когда за окном темнеет, сложно перестать разглядывать собственное отражение. А уж если оно выглядит лучше оригинала…
Шерлок ожил в соседней комнате — скрипнуло кресло, послышались шаги. Я налила чай, захватила для него яблоко.
Шерлок нарезал круги по комнате. Он обошел меня один раз, потом еще один, потом вдруг сбросил куртку, потянулся с хрустом и с задумчивым выражением лица начал расстегивать рубашку. Сначала я оцепенела. Потом бросила яблоко в кресло и зажгла верхний свет.
Шерлок не думал останавливаться. Я, не дыша, следила за длинными пальцами, ловко проталкивающими пуговицы в петли. Смотреть было практически больно, а не смотреть — невозможно.
— Ты должна помочь мне, — сказал Шерлок, стаскивая рубашку с белых-белых плеч и принимаясь за манжеты.
— Я же сказала, что помогу, — прошептала я.
— Хорошо. — Шерлок отшвырнул рубашку, рывком расстегнул ремень.
— Что ты делаешь? — взвизгнула я и зашипела, когда горячий чай из дрогнувшей в руке чашки расплескался.
Шерлок отобрал у меня чашку, взял мою ладонь в свои, обтер брызги. Мне стало трудно дышать. Я старалась не очень пялиться, но широкая грудь была прямо перед глазами. Можно было бы опустить взгляд, но там внизу темная дорожка волос терялась под расстегнутым ремнем сползших брюк. Я зажмурилась.
Шерлок вздохнул. Погладил мою ладонь.
— Как я уже сказал, основа маскировки — добавить в образ запоминающуюся деталь. Из этого следует, что если не хочешь быть узнанным, стоит убрать яркие черты из собственного облика. Какая черта у меня самая характерная?
Я сглотнула.
— Волосы, — сказал Шерлок. И вложил что-то мне в руку. — И ты поможешь мне с этим.
В моей руке лежала яркая коробочка, с которой улыбалась прекрасная рыжеволосая девушка. Краска для волос, прочитала я.
— Ты шутишь.
— Нет. Мне надоело устраивать маскарад каждый раз, когда я выхожу на улицу.
— Но ты будешь… рыжим.
Шерлок кивнул и посмотрел на меня странно. Кажется, с жалостью.
— Еще ты могла бы срезать половину этих кудрей. — Он раздраженно тряхнул головой.
— Я?! Но я понятия не имею… Ты не думал обратиться к людям, которые обучены, которые занимаются этим профессионально?
— Если я не могу обратиться к мастеру, которого предпочитал последние семь лет до своей смерти, то мне сойдут и твои услуги.
Я сжала зубы и сосчитала в уме до десяти. Потом еще раз.
— Я соглашусь, если ты ни слова не скажешь про результат. Который наверняка будет кошмарным.
— Идет.
Шерлок поставил в середину комнаты стул, захватил с кресла яблоко и открыл на коленях мой ноутбук. Я понаблюдала, как он ввел мой пароль, зашел на мою страничку в социальной сети, затем открыл мой блог. Пообещав себе завтра же написать там про него пару гадостей, я достала ножницы и замерла.
— Вот, — сказал Шерлок, чуть сдвинув ноутбук на коленях.
Передо мной был человеческий затылок, поделенный на секции. Схема стрижки.
— Ты мне льстишь, — протянула я.
Шерлок с хрустом откусил от яблока.
Схема была сложная. Я же решила начать с простого — тронула упругие завитки на шее, медленно запустила в волосы всю пятерню. Волосы были жесткие и густые. Дивные, дивные волосы.
Шерлок вздохнул и откинул голову назад.
Я убрала пряди, упавшие на лоб, и увидела, что глаза его закрыты, а губы влажные от яблочного сока. Это было слишком.
Я зажмурилась и досчитала до десяти. Потом еще раз.
Следующий час я провела, разделяя волосы на пряди и усердно кромсая. Согласно схеме на экране ноутбука прекрасные локоны падали на мой паркет. Шерлок вел себя хорошо, послушно наклонял голову и не обращал внимания на мое ворчание.
— Ну все, хватит, — сказал он в какой-то момент.
Я опустила руки. Я бы, пожалуй, бесконечно равняла — просто боялась сказать, что закончила.
Он встал, подошел к зеркалу, взъерошил волосы знакомым жестом. Я подумала, что зря беспокоилась — на кудрях не было видно неровностей стрижки. Затылок выглядел аккуратно, длинная челка красиво спадала на высокий лоб.
— Теперь краска, — велел Шерлок и уселся обратно.
Я вздохнула.
Через час я сидела в кресле без сил. Шерлок был рыжий. Не отчаянно-рыжий, как девушка на упаковке, а приглушенного имбирного оттенка. Потеря смоляных кудрей его, казалось, не огорчила, оживший и заметно повеселевший Шерлок сидел в соседнем кресле, уплетая шоколадку, а я пыталась забыть о том каково это — втирать краску в его голову.
Шерлок запивал сладкое пивом, которое стянул в холодильнике. С тем, что он чувствовал себя как дома, я успела смириться, но даже подумать не могла, что ему может приглянуться это женское пиво.
— Пока был в Тибете, ужасно хотелось сладкого, — ответил он на мой невысказанный вопрос.
— Прошу прощения?
— В Тибете практически не едят сладкого. — Шерлок вздохнул, откинулся в кресле и сложил ладони в молитвенном жесте. — Я много где побывал за эти три года. Год преподавал в Тибете английский язык, посетил из любопытства Лхасу. Объехал всю Индию, заглянул в Дхарамсалу и провел несколько дней у Далай-ламы. Побывал с коротким, но интересным визитом в Судане (отчет об этом визите был представлен министру иностранных дел). Затем я провел несколько месяцев во Франции, где занимался химико-токсикологическими исследованиями.
— Что же заставило тебя вернуться?
— Я узнал, что стрелок вернулся в Лондон. И решил, что настала пора появиться и мне.
Шерлок отпил пива.
Мне показалось, что я нахожусь в какой-то вывернутой наизнанку вселенной. Рыжий Шерлок сидит в соседнем кресле и пьет мое любимое пиво.
— Кто он, этот стрелок? — спросила я осторожно.
— Себастьян Моран. Второй по опасности человек в Лондоне.
— После тебя?
— После Мориарти. — Шерлок вдруг засобирался. — Мне нужно идти.
Я вздохнула — Шерлок надевал обратно полицейскую форму. Когда он поправил посветлевшую челку и наклеил усы, то в этой своей фуражке стал похож на какого-то очень известного актера, игравшего в фильме о приключениях мальчика и его лошади в Первую мировую.
Шерлок ушел, собранный и деловой, оставив мне разруху и смутные чувства. В комнате пахло краской, журнальный столик был уставлен посудой, на ноутбуке светился расчерченный на сегменты затылок, паркет был устлан срезанными прядями. Не в силах подняться с кресла, я поддела тапком ближайший завиток. В детстве я читала о прекрасных рыцарях, хранящих локоны возлюбленных в медальонах. Теперь я сама была таким рыцарем.
-3-
Я ждала его появления каждый день. Уговаривала себя не ждать — ведь всего произошедшего и так должно было хватить для небольшого дамского романа. Прядь волос была надежно спрятана во втором томе университетской «Судебной экспертизы».
Я часто представляла нашу встречу. Скорее всего, мы бы столкнулись у моего дома или где-нибудь по пути. Или, выйдя с работы, я заметила бы знакомый силуэт.
Я с детства любила мечтать обо всем на свете, но мои мечты никогда не сбывались. Может быть, я как-то не так мечтала, недостаточно интенсивно, потому что обычно мои желания исполнялись так, будто мироздание надо мной издевалось.
Вот и в этот раз я надеялась на встречу — и я встретила. Но не Шерлока, а университетскую одногруппницу Кэтти, которую всегда терпеть не могла.
Мы вместе вышли из метро и болтали на улице. Точнее, она болтала, а я радовалась, что пережила четверть часа этого трепа в шумном вагоне, где можно было просто улыбаться и кивать, глядя, как беззвучно двигаются ее губы, а теперь нам нужно было расходиться в разные стороны.
Кэтти увлеченно пересказывала последние сплетни — она могла говорить бесконечно. В университете ходили байки о том, как она забалтывала преподавателей до такой степени, что те ставили ей отличные оценки за молчание.
Кэтти говорила, говорила, а потом вдруг замерла, глядя мне за спину. Глаза ее расширились. Я насторожилась, в животе защекотало неприятное предчувствие.
— Привет, — сказал знакомый голос.
Я обернулась. Шерлок выглядел… странно. Небрежно зачесанные набок рыжие волосы, клетчатая фланелевая рубашка, джинсы и кеды. На шее красовался завязанный петлей шарф — единственное, что осталось от того Шерлока, которого я когда-то знала. Шарф и пронзительный взгляд.
— Я вас знаю? — Кэтти поправила прическу.
— Вряд ли. Меня зовут Бен.
— Познакомься, Кэтти, — спохватилась я. — Это Бенджамин… Баркер. Мы давние друзья.
Кэтти улыбнулась. А потом вдруг моментально преобразилась — захлопала пушистыми ресницами, втянула щеки и немного надула губки. Взгляд ее стал дымчатым, улыбка таинственной. Грамотно, подумала я и пообещала себе как-нибудь потренироваться перед зеркалом.
Пару секунд Шерлок глядел на нее с непроницаемым выражением лица. Затем наклонился ко мне и, понизив голос, будто Кэтти могла нас так не услышать, спросил:
— Баркер?
— Ну а что, — прошептала я, — хорошо звучит.
— Хорошо, — согласился Шерлок.
Кэтти смотрела на него заворожено.
— Ну, мы должны идти, — сказал Шерлок, схватил меня за руку и повел прочь.
Уже на бегу я успела крикнуть Кэтти «пока». Завтра в среде университетских друзей поползут слухи о моем скором замужестве. А если повезет, и беременности.
Мы шли к моему дому. Шерлок шагал быстро, я еле за ним успевала.
— Надо же, Кэтти решила, что где-то тебя видела. Может, вспомнила газеты?
Шерлок мотнул головой:
— Газетная слава недолговечна. Когда в первый раз ко мне подбежала девушка и потребовала автограф, я забеспокоился. Раньше я был достаточно популярен, но теперь… Разве не в попытке слиться с толпой я доверил тебе так радикально испортить мою внешность? Однако вскоре из контекста стало понятно, что меня принимают за кого-то, кем я не являюсь.
— И кто же это?
— Понятия не имею. Я пишу на бумажках каракули, иногда прибавляю продиктованное имя. Удивительно, но всех это устраивает.
— Удивительно.
Едва я открыла входную дверь, Шерлок проскользнул вглубь квартиры и устроился в кресле в гостиной; по всему было видно, что чувствовал он себя как дома. Поразмыслив, я поняла, что мне это нравится.
Шерлок был особенно странный сегодня. Взгляд его был рассеянный, будто бы обращенный внутрь себя, но уверенная поза и нервно сцепленные пальцы говорили о том, что он предельно на чем-то сосредоточен.
Я оставила его размышлять в одиночестве. Закинула в микроволновку еду, помыла застоявшуюся в раковине посуду. Обгоревшая стена перестала казаться мне уродливой, в какой-то момент мне даже подумалось, что закопченный треугольник придает кухне определенный шарм, неуловимый флер романтики.
На журнальном столике в гостиной лежали несколько колод карт, еще одну колоду Шерлок сосредоточенно тасовал.
— Вот что мы с тобой сделаем, Джон, — протянул Шерлок задумчиво.
— Я не Джон.
— Молли. Конечно. Так даже лучше. — Он поднял на меня глаза. — Для начала ты научишься играть в покер.
Тут я, кажется, потеряла дар речи.
— Покер это несложно, — продолжил Шерлок невозмутимо. — Это сочетание удачи и мастерства. В твоем случае, повышенная удачливость компенсирует недостаток опыта. Новичкам везет.
Я сглотнула.
— Зачем мне учиться этому?
— Я расскажу тебе позднее. А пока запоминай. — И он принялся раскладывать карты. — Покер — это идеальная игра для использования стратегического и математического анализа, для применения теории вероятности и математической статистики на практике. Залог успеха здесь — принятие математически верных плюсовых решений для получения положительного результата на длительной дистанции.
Мне показалось, что я брежу. Я вдруг подумала, что вот сейчас взвоют машины за окном, время расщепится, поделится на параллельные ветки, в одной из которых я буду жить, как жила неделю назад.
Но машины за окном гудели совершенно буднично, время не спешило дробиться. Шерлок тасовал колоду.
— Шерлок, мне кажется, ты переоцениваешь мои способности к теории вероятности.
— Покер это несложно, — повторил он упрямо. — В юности, увлекшись теорией вероятности, я посещал несколько лондонских клубов и довольно быстро выработал у себя некоторые способности к игре. В этих клубах меня не рады видеть и по сей день. А также в нескольких подобных местах Франции, Австрии и Восточной Европы.
Почему-то меня это не удивило:
— Никогда не сяду с тобой за один покерный стол.
— Это правда. Итак. В покер играют от двух до десяти игроков. Основная прелесть этой игры в том, что каждый играет за себя. Игра состоит из четырех раундов. В первом раунде каждый игрок получает по две персональные карты. Во втором на стол кладут три открытые карты. Теперь из двух своих и трех, лежащих на столе, ты можешь составлять комбинации. В третьем раунде к трем открытым картам прибавляется четвертая. В следующем, последнем, раунде этих карт становится пять. Это ясно?
Я кивнула:
— В конце игры на столе лежат пять открытых карт и две есть у меня на руках.
— Верно. Я же говорю, это просто. Из имеющихся карт ты можешь составлять комбинации…
— Десять комбинаций, — кивнула я. — От Старшей карты до Роял-флэша.
Шерлок посмотрел на меня с удивлением.
— Я смотрела «Мэверик» раз пятьдесят. Хороший фильм. Кроме того, я была немного влюблена в главного героя.
— Как можно влюбиться в героя фильма?
— О, это несложно. На экране каждый мужчина становится немножечко идеальным.
Шерлок продолжал смотреть, словно ожидая каких-то объяснений.
Я вздохнула:
— «Мэверик» — фильм про покер. Ты в юности играл в покер, потому что увлекся теорией вероятности, а я прочитала кое-что о покере книг, потому что увлеклась этим кино. Правда, сейчас помню из всего лишь комбинации.
— Полезный фильм, — кивнул Шерлок, видимо, удовлетворившись моими словами. — Твоя юношеская увлеченность здорово упрощает нам обучающий процесс. Пожалуй, можно попробовать сыграть.
— Уже?
Шерлок молча протянул мне карты.
За игрой время летело незаметно. Остыл наш кофе, за окном стемнело. С каждым раундом покер мне казался все более тонкой игрой.
— Итак, — сказала я в середине очередного раунда, убедившись, что карты у меня отличные, — зачем я осваиваю покер?
— Через неделю тебе предстоит ответственная игра, — ответил Шерлок. Внимательно посмотрел на меня и прищурился. — Ты кусаешь губы, когда у тебя хорошие карты.
— А ты щуришься, когда пытаешься меня раскусить.
Шерлок улыбнулся краешком губ.
— У тебя неплохой потенциал, — сказал он. — Через неделю появится шанс его проявить. Ты будешь играть в карточном клубе «Бэгетель» с поистине выдающимися игроками.
— Я все еще не вижу в этом смысла, а у тебя такое лицо, как будто я должна была уже все понять.
— Обычное лицо, — буркнул Шерлок, вдруг разом помрачнев. Затем открыл карты: — Стрит.
— Каре, — я открыла карты в свою очередь. — Нам стоит играть по-настоящему. Я была бы богаче.
— Тебе везет. Это нормально поначалу. Главное, чтобы везение не пропало до следующей субботы. Думаю, нам можно уже подумать о блефе. Это очень рискованный ход, даже профессиональные игроки используют его редко и осторожно. Однако не стоит снимать блеф со счетов. Блеф очень популярен, по статистике, его используют более чем в пятнадцати процентах случаев.
— Я понимаю, что такое блеф.
— Прекрасно. Сыграем еще партию.
Мне действительно везло. Шерлок неуверенно поджимал губы, глядя на свои карты, и щурился, рассматривая колоду, словно пытаясь разглядеть, какие карты сверху.
Я решила его отвлечь.
— Тебе было одиноко эти три года?
— Может быть.
— Ты вспоминал о нас?
Шерлок промолчал. Сжал зубы, перекатил по скулам желваки.
Я вздохнула:
— Иногда мне бывает так одиноко, хочется, чтобы кто-нибудь обнял.
Шерлок быстро глянул исподлобья и снова уставился в карты. Он опять поджимал губы. Я повысила несуществующую ставку.
Шерлок здорово держался всю игру, но я была лучше. Он повышал, но я повышала тоже. Его неуверенность в своих картах, казалось, можно было пощупать, а я была уверена. Азарт захватил меня с головой, перспектива победить этого сверхчеловека воодушевляла не хуже пары бокалов шампанского.
— Я выиграла, — я вскинула вверх руки, открыв карты.
Показавшийся было в дверях Тоби бросился обратно в кухню.
Шерлок улыбался снисходительно и удовлетворенно. И отчего-то вид у него был крайне самодовольный.
— Ты поддавался, — охнула я.
— Ты заметила, что я поджимал губы. Очень хорошо для новичка.
— Ты поддавался. — Разочарование мое было безгранично.
— Я проверял тебя. И ты с честью прошла проверку.
— Ну конечно. — Я обхватила ладонями чашку с ледяным кофе, словно надеясь согреться.
Шерлок откинулся на спинку дивана и пытливо посмотрел на меня:
— Я следил за Мораном, — сказал он. — Наводил справки, общался с его окружением. Несколько дней назад я поговорил с его партнером по покеру Дэвидом Сандерсом. Откровенно говоря, чтобы Сандерс разговорился, пришлось здорово его напоить. Этот человек поведал мне, что Моран обладает выдающимися способностями к игре и с недавних пор отчисляет Сандерсу некоторые суммы, чтобы никто не узнал тайну этих способностей. Я проверил его слова, и подтвердилось, что помимо своих замечательных способностей к стрельбе, Моран еще и карточный шулер. Вскоре после нашего разговора Сандерса застрелили.
— Это был Моран?
— Разумеется, но полиция не смогла это доказать. Мы зацепимся за дело Сандерса и отправим полковника за решетку. Ты мне поможешь.
— Что мне нужно будет сделать?
— Ты встретишься с Мораном и сыграешь в Большую Игру.
-4-
Забытые книги о покере обнаружились под кроватью. Я штудировала их по дороге на работу. Да и на работе, когда выдавалась свободная минутка, прочесывала Интернет, копируя стратегии и выдающиеся партии. Шерлок приходил каждый вечер. Растрепанный, возбужденный, вваливался в гостиную, доставал карты и просил приготовить кофе. Я не расспрашивала, чем он занимается целыми днями — по его состоянию было видно, что дела идут по-прежнему опасно и увлекательно. Глаза его горели, и я радовалась этому.
Однако с каждым днем его возбуждение становилось все более лихорадочным. Играл он все безжалостнее, и партии наши длились дольше. Я думала, что его будоражила неумолимо приближающийся день Большой игры. Отчасти так оно и было, но я не сразу поняла, что для волнения существовала еще одна причина.
— Он не пришел, — сказал Шерлок как-то раз и упал в кресло. В глазах его был ужас.
— Кто? Куда?
— Джон. Джон не пришел на кладбище. Он никогда не пропускал дату моей смерти, каждый месяц навещал мою могилу.
— Знаешь, слышать о дате смерти из уст живого человека…
Шерлок отмахнулся и в тоске уставился на стену. Тоби вспрыгнул ему на колени, Шерлок машинально почесал его за ухом.
Сегодня я ждала Шерлока весь вечер для наших ежедневных тренировок и когда, уже отчаявшись, собралась ложиться спать, Шерлок позвонил в мою дверь.
А я и забыла, что прошел еще один месяц с его смерти.
— Откуда ты знаешь, что он всегда приходит на кладбище? Ты следишь за ним?
— Иногда. Приятно знать, что тебя не забыли.
— Но ты живой! А он… Знаешь, как он страдал?
Шерлок поднялся, бесцеремонно сбросив Тоби с колен, прокричал уже из кухни, гремя какой-то посудой:
— Я тоже страдал.
Но я не поверила. Перед моими глазами стояло посеревшее, постаревшее разом на несколько лет лицо Джона. И мое собственное, опухшее от слез лицо. Я вспомнила эти кошмарные ночи — медленно пустеющий тюбик снотворного, вечно мокрую подушку, темную спальню, мерно тикающие в оглушительной тишине часы.
Я зажмурилась и досчитала до десяти, а когда открыла глаза, Шерлок снова сидел в своем кресле. В руках у него была бутылка со сладким пивом, на столе стояли еще три.
— Этим пивом сложно напиться, — предупредила я.
Шерлок насупился и отвел глаза.
— Хочешь поговорить?
Шерлок мотнул головой и сделал глоток из бутылки. Волосы его были растрепанны, взгляд мрачный, он нервно барабанил длинными пальцами по ручке кресла.
Стоило оставить его одного, но мне не хватало решимости подняться. Этот человек заставил меня выплакать море слез, а я никак не могла подавить в себе непонятно откуда взявшуюся противоестественную жгучую нежность.
— Пойду спать, — сказала я наконец. — Оставайся, если хочешь. Ты можешь лечь на диване.
Шерлок даже не обернулся.
Забравшись в кровать, я открыла большой иллюстрированный том стратегии покера. Такие же большие книги с глянцевыми страницами мы любили рассматривать в детстве вместе с мамой, только тогда это были альбомы с картинами разных художников, а не руководство по выручению денег плутовством.
На улице зашуршал дождь, вдалеке загрохотало. Понурая погода, стоявшая последние несколько дней, и все никак не собравшаяся разразиться настоящим ненастьем, обрушила на засыпающий город все свое вызревшее негодование. Воздух в комнате стал враждебно-прохладным. Я достала из шкафа теплый плед.
В детстве мама не разрешала мне читать в кровати, но я все равно перечитывала под тусклым светом бра любимые сказки. Позже, когда мама начала чахнуть под гнетом мрачного, деспотичного отчима, я стала читать другую литературу — запоем читала о хитроумных ядах и токсинах, не оставляющих следов, надеясь впоследствии использовать эти знания на практике.
Много позже, когда Алан спросил у меня, почему я стала патологоанатомом, я ответила, что мечтала убить отчима и просто немного увлеклась теорией. Алан, пытавшийся засудить своего отца, меня понял. На этом мы и сошлись.
Про покер читать было скучно. Интереснее было следить за переплетением теней и отсветов на стене. Но вновь и вновь я возвращалась к одной и той же строчке, пробегала ее глазами, тщетно стараясь уловить смысл.
Я отложила книгу и выключила свет.
Дверь в комнату отворилась.
— Тебе сейчас одиноко? — спросил Шерлок тихо.
— Немного.
Я почувствовала, как матрас прогибается под его весом. Шерлок взбил себе подушку, устроился рядом и осторожно привлек меня к себе.
Мое бедное сердце оборвалось.
От него пахло сладко и терпко — бергамотом, можжевельником, ветром, осенью, моими лучшими воспоминаниями. Я боялась шевельнуться и, кажется, дрожала вовсе не от холода. Тени на стене бесновались. Я закрыла глаза.
Мне никогда не везло. Не так. Мои мечты не исполнялись. А если и исполнялись, то вывернутые наизнанку. Что-то должно обрушиться в этой вселенной в скором времени. Может быть, будет потоп или всемирная засуха. Саранча поглотит мегаполисы, а киты выйдут на сушу бороться за свои права.
Мои мечты не сбывались. Не так просто.
Дождь за окном вдруг стал затихать. Гром грохотал ворчливо и сонно.
Постепенно я немного успокоилась. Но о том, чтобы заснуть вот так, головой на его плече, не могло быть и речи. Слишком взволнованна я была, слишком невероятной казалась мне ситуация. Я запоминала. Запах, тепло, мягкость рубашки под щекой, частоту, с которой вздымалась его грудь.
Я запоминала отголоски дождя, темноту и свой замерзший нос.
Я подняла голову, чтобы запомнить его лицо так близко.
И тогда он меня поцеловал.
Тишина в комнате стала абсолютной, и только мое сердце грохотало. Наверное, я вся сотрясалась от этих ударов. Шерлок гладил меня по волосам, губы его были мягкие и настойчивые. У меня кружилась голова.
В этой невероятной тишине я расстегнула пуговицу на его рубашке. Потом еще одну.
Вдруг нахлынуло ощущение, что мне снова семнадцать, мама с отчимом сидят на кухне, я в своей комнате с лучшим другом, и родители думают, что мы занимаемся химией. Мы правда занимались. Синяки от неосмотрительно оставленных на узкой кровати учебников были тому подтверждением.
Все было также запретно и невероятно.
И я не верила в происходящее, даже когда Шерлок стянул рубашку с плеч. Я не верила, когда он стащил с меня одеяло и лег сверху, тяжелый и горячий.
Я обнимала его сильное тело, обвивала шею, стараясь быть ближе, но он отстранялся. Он разглядывал меня с интересом, и от этого взгляда мурашки бежали по коже — было холодно.
Неустанно тикали часы.
Пока он бережно выпутывал меня из футболки и шорт, я расстегивала молнию на его ширинке. В животе сладко сжалось, когда я почувствовала, какой он твердый под джинсами.
— Ты красивая, — сказал Шерлок.
Мне захотелось сжаться в комочек. Ведь если он продолжит так внимательно меня рассматривать, то обязательно поймет, что никакая я на самом деле не красивая.
Ноги начали замерзать. Шерлок сражался с ремнем. Пальцы у него были непослушные, у меня бы ловчее получилось. Дождевые капли редко и звонко стучали по подоконнику, мрачно шевелились тени. Я начала думать, что зря мы это затеяли, но все мысли испарились, когда он отбросил брюки на пол и развел мои колени.
— Ты согреешься, — пообещал и поцеловал в шею.
Он двигался медленно, все время отводил пряди волос с моего лица и шеи. И он смотрел. А я мерзла. Цеплялась за его плечи, обвивала бедра ногами, все пытаясь притянуть к себе. Надеялась спрятаться от взгляда, устроив голову в изгибе его шеи. Когда мне это удалось, и он навалился на меня всей своей тяжестью, я согрелась.
Позже я укутывала себя и Шерлока пледом. Мы оба все еще тяжело дышали.
— Неужели он забыл меня, — сказал Шерлок тихо.
Он смотрел в потолок, закинув руки за голову. Я снова ощутила это жжение в груди. Сначала подумала, что это горечь, а потом вспомнила. Это была нежность.
Я устроилась головой на его плече и тоже посмотрела в потолок. Он притянул меня к себе, его рука была горячей, его дыхание выравнивалось.
Мне было хорошо.
За окном завывал ветер.
Иногда, когда ты одинок, одних объятий недостаточно.
-5-
В ночь Большой Игры я почти не спала. Лежала, зарывшись в подушки, ворочалась, то сбрасывала с себя одеяло, то забиралась по него с головой, прогоняла по кругу возможные сценарии будущего вечера.
Ранним утром я окончательно очнулась от своего не-сна и судорожно полезла в обучающие пособия. Ощущение было, как перед экзаменом: хотелось выучить как можно больше.
Я запоминала комбинации и старалась отогнать от себя одну раздражающе-навязчивую, совсем не солидную мысль. Что надеть. Я листала учебник, а сама перебирала в уме свой гардероб.
Вскоре, отчаявшись сосредоточиться на книге, я открыла гардероб на самом деле. С того раза, когда я наводила в нем порядок, шикарных вечерних нарядов там не прибавилось. Единственное праздничное платье тускло поблескивало из глубины золочеными лямками. Я надевала его на одно Рождество, пытаясь прикинуться роскошной женщиной. Только вернувшись домой, я смогла признать, что платье сидело на мне, как мешок, и топорщилось в самых неожиданных местах. Я пообещала себе больше не стараться быть той, кем не являюсь, однако на сегодняшний вечер альтернатив не было.
Я протянула руку, чтобы достать платье, и тут в дверь позвонили.
— Замечательные новости! — Шерлок прошел в середину комнаты и громко хлопнул в ладоши. Глаза его горели тем самым огнем, что так завораживал меня раньше. — Джона сбила машина.
У меня внутри что-то оборвалось. Я медленно опустилась в кресло. Шерлок улыбался, и я подумала, что все, называющие его психом, были правы: теперь-то уж он определенно сошел с ума.
— Его сбила машина, именно поэтому он не пришел на кладбище! Отлеживается дома.
— Он жив?
— Ну разумеется! Правая нога повреждена, но через неделю будет бегать.
Испуг в моей душе сменялся злостью. Шерлок умеет преподносить новости.
— Ты побледнела. — Шерлок опустился на ручку моего кресла и потрепал меня по плечу. — Не стоит волноваться насчет вечера. Тебе не обязательно выигрывать, главное не отступать от указаний.
— Но я не хочу выглядеть глупо!
— Не будешь. — Шерлок поглядел на часы. — У нас еще будет время посмотреть кое-какие материалы. А пока что... Пойдем, нам надо кое-что сделать.
На улице было нежарко. Сквозь пыльно-серые облака едва пробивалось солнце, на горизонте сгущались тучи. Прохладный ветер ерошил волосы и забирался под одежду. Я обрадовалась, что догадалась накинуть куртку.
Шерлок шагал уверенно. Он был очень собран. Я вдруг четко поняла, что стала важной частью одного из его приключений. Сердце сразу забилось чаще, а ладони вспотели.
— Нам понадобится еще человек, — сказал Шерлок.
Он шел впереди меня, но ко мне не оборачивался. Чтобы я услышала его слова, ему приходилось почти кричать.
— Что ты имеешь в виду? — Мне пришлось кричать еще более.
— У тебя есть надежный знакомый, который умеет держать язык за зубами?
Я задумалась.
— Есть один человек...
— В каких вы с ним отношениях?
— Он пару раз приглашал меня на свидание.
— Хорошо. — Шерлок остановился так резко, что я чуть на него не налетела.
У обочины, мрачно поблескивая затемненными стеклами, стоял длинный черный автомобиль. Шерлок направился прямо к нему. Одна из дверей открылась, из нее высунулась рука. Шерлок потянул ее на себя и вытащил целиком, до самого плеча.
— Вот, возьми, — сказал, передавая ее мне.
Я не была к этому готова. Пару секунд я стояла, скованная невообразимым ужасом, и только когда рука легла в мои автоматические подставленные ладони, я поняла, что она пластиковая.
Шерлок тем временем вручил мне еще одну руку, а сам вытащил из машины каким-то чудом поместившийся туда манекен. Манекен был алебастрово-гладкий, пялился в пространство бесцветными зрачками, он не был похож на обычные магазинные манекены, скорее, на огромную куклу на шарнирах. И это была девушка. Формы у нее были — что надо.
Шерлок достал с заднего сиденья большую черную сумку, обхватил удобнее манекен и, не сказав ни слова водителю, пошел обратно. С тяжелой ношей он ходил так же быстро. Я несла руки и семенила за ним.
— Расскажи мне про этого человека, — велел Шерлок.
Я растерялась.
— Ну... Алан — адвокат.
— Зарабатывает на жизнь, выпуская на волю преступников?
— Вообще-то он берется только за те дела, которые не противоречат его моральным нормам. И ему не нужно зарабатывать на жизнь: заработал уже все, что мог. Он очень востребованный адвокат. К тому же, он богатый вдовец.
— Вот как?
— Может быть, ты слышал ту нашумевшую историю об эвтаназии? Когда мужчина застрелил своего супруга, болеющего Альцгеймером, и его оправдали? Хотя тебе, конечно, было не до газет три года назад...
— Я слышал. Громкое было дело.
— Ну и вот. — Я вздохнула. — У них была договоренность, что когда Альцгеймер станет прогрессировать, Алан застрелит друга. И Алан выполнил обещание. Все так всполошились, когда эта история всплыла, но никто не подумал, каково ему было. Каково это — видеть, как твой друг умирает...
— Достаточно, — прервал Шерлок и придержал дверь. — Пусть приедет к семи.
***
Следующие несколько часов мы обсуждали всевозможные покерные стратегии.
Вскоре я заметила, что Шерлок все чаще поглядывает на часы, хотя до Большой Игры оставалось полно времени.
— Куда-то спешишь?
— Нет, скоро должен подойти курьер, — ответил он с таким видом, будто эти слова должны были все мне объяснить.
Курьер действительно вскоре пришел и принес костюм, скрытый черным чехлом для одежды.
— Я позаботился о твоей маскировке, — сообщил Шерлок и отправил меня примерять.
Под чехлом оказалось платье. Красное, короткое, обтягивающее платье с глубоким вырезом. Представить себя в таком было невозможно, но я смело надела его на себя. Единственным плюсом платья оказалась приемлемая длина, в остальном все было кошмарно. Эластичный материал обтягивал второй кожей, вызывающий вырез заканчивался над пупком.
— Тебе идет, — сказал Шерлок, зайдя в комнату. Он встал мне за спину, расправил широкие лямки на моих плечах, дотронулся до талии, погладил ткань на животе. —Замечательная маскировка. В таком костюме никто не запомнит твоего лица.
Я хмыкнула. Он был прав.
Шерлок придирчиво разглядывал меня в зеркале, все что-то поправлял. Я откинула голову ему на плечо, ожидая, когда он насмотрится. Он разгладил мои волосы, перебросил их на одну сторону, чтобы получилась красивая волна. Я вдруг поняла, что ничего не чувствую. Шерлок стоял совсем близко, почти обнимал меня, но мое сердце было спокойно.
Мы были бы хорошей парой — девушка в красном платье и высокий рыжий мужчина.
Мы казались замечательной парой.
— Вот так хорошо, — наконец сказал Шерлок. — Вот теперь ты горячая.
— Снова шутишь?
— Нет.
Лицо у него действительно было необычайно серьезное.
— Дождемся Алана, посмотрим, что он скажет, — решила я.
***
— Пилорама, — сказал Алан, едва я открыла дверь. — Швейцарский перец бьет в мишень.
— О, Алан...
Он, конечно, рассказывал, что несет чушь, когда волнуется, но я не ожидала оказаться причиной его волнения. Алан смотрел на меня во все глаза, а я разглядывала его. Он почти не изменился со времени нашей единственной встречи. Насмешливый взгляд, идеально-небрежная прическа, ладно скроенный костюм, скрывающий расплывшуюся талию.
Улыбка у него была искренняя, как у ребенка. Такая улыбка совсем не подходит кровожадной легенде адвокатского дела.
— Я тоже рада тебя видеть, — сказала я, провожая его в гостиную. — Но тебе нужно собраться. Сейчас не время для словесного салата.
— Словесный салат? — Шерлок заинтересованно поднял голову. Он сидел на корточках у окна и привязывая манекен к вращающемуся компьютерному креслу. — Эффекторные расстройства речи всегда казались мне занимательнейшими из психопатологических нарушений. Должно быть, непросто быть адвокатом с такими отклонениями?
— Хюмала, — сказал Алан.
Я дернула его за рукав.
— Непросто, — поправился он. Медленно прошел к креслу, уселся, не забыв расстегнуть пуговицу пиджака. Оглядел гостиную, напустив скуки во взгляд, погладил подлокотник. — Однако подобное веселье происходит со мной не столь часто. Словесный салат начинается от сильных потрясений, а сильнее всего меня обычно впечатляют женщины. Правда, в последнее время они впечатляют меня все реже, и я даже, знаете ли, соскучился. А вот сегодня… — Он позволил голосу сойти на нет и плотоядно оглядел меня с ног до головы.
Шерлок хмыкнул и продолжил прикручивать ноги манекена друг к другу. Несколько минут мы с Аланом молча смотрели за его работой.
— Вы рыжий, — заметил вдруг Алан.
— А вы в очках, — сказал Шерлок, не поднимая головы.
— Я вижу, представлять вас друг другу не нужно, — решила я.
Это обещало быть интересным.
— Понимаю, почему ты к нему неравнодушна, — сказал Алан тихо. — Он же такой необычный, такой особенный. К тому же весьма недурно сложен…
— Даже не думай, — улыбнулась я. — Он мой.
Алан хмыкнул:
— Твой, твой. Одного замужества мне вполне достаточно, — и прибавил громче: — Так зачем я вам понадобился, мистер знаменитый сыщик? Мне, кстати, казалось, что вы вот уже как несколько лет мертвы. Странно, обычно я не ошибаюсь в таких вещах.
— На этот раз вы ошиблись.
Алан вздернул подбородок, в глазах его загорелся интерес:
— Вы так затейливы.
— Вы так заносчивы.
Напряжение в комнате нарастало. Я следила за ними, затаив дыхание. Почему-то я совсем не волновалась, представляя их встречу, и сейчас ругала себя за это. Только теперь я осознала, насколько опасно было объединять их в одну команду.
Шерлок затянул потуже узел и поднялся. Посмотрел на Алана, сощурившись.
— У вас ужасающе плохое зрение. Вы давно мучаетесь с линзами, потому что стесняетесь очков. Вам кажется, что в очках вы выглядите беззащитно. Так и есть, кстати. Недавно вы всерьез забеспокоились о своем весе. Выбираете между фитнесом и операцией, склоняетесь к операции, потому что так быстрее — вы не любите ждать. Вы боитесь одиночества, да так, что решились на фиктивный брак с лучшим другом, но делаете все, чтобы остальные считали вас одиночкой. Соблазнять женщин вы любите больше, чем спать с ними. Чувствительны. Вспыльчивы. Боитесь кукол.
Напряжение возросло. Мне стало не по себе.
— Клоунов, — поправил его Алан.
— Но кукол недолюбливаете — я видел, как вы взглянули на манекен.
Алан слушал его, склонив голову на бок. Казалось, это было самое интересное, что он когда-либо слышал. Наконец он улыбнулся.
— Ваша знаменита дедукция?
— Отчасти. В основном гугл. Вы любите давать интервью.
Мне показалось, что они сейчас подерутся.
— Он мне нравится, — сообщил вдруг Алан.
— Я тебе говорила, — выдохнула я.
Шерлок выпрямил манекену спину. Потом взглянул на меня — и чуть ссутулил.
— У нас мало времени, — сказал он. Подошел к сумке, которую принес с собой, вынул из нее ноутбук и водрузил на журнальный столик. Ноутбук был больше моего раза в два. — Итак, Молли. Когда ты будешь играть в «Бэгателе», я буду слышать тебя.
Шерлок уселся в кресло. Открыл ноутбук.
— Что ты имеешь в виду?
— Вот это. — Он вложил мне в руку миниатюрный наушник. — А так же твое платье, к которому прикреплен микрофон. Я буду слышать тебя, а ты меня. Теперь выйди в спальню, проверим.
— Я выйду с ней, — вызвался Алан.
В спальне я поместила наушник в ухо и опустилась на кровать. Город медленно погружался в темноту. Угрожающе завывал ветер. До Большой Игры оставалось сорок минут, в голове была вата. Если утром я волновалась, то сейчас меня накрывала апатия.
Алан уселся рядом.
— Я ничего не понял, но все это смахивает на какой-нибудь боевик. Красотка шутя накрывает преступный клан.
— Ах, если бы это был боевик...
— То тебя бы играла Николь Кидман. Знаешь, что я тебе скажу... Если не хочешь в этом участвовать — откажись. Серьезно, откажись и не порть себе нервы. — Я покачала головой. Алан вздохнул. — Я рад, что мы наконец встретились. Еще я хотел сказать, что ты выглядишь фантастически.
Я почувствовала, что краснею:
— Правда?
— Мы любим такое, — мурлыкнул Алан и дотронулся до кончиков моих волос. — Именно такое. Яркое, обтягивающее, вызывающее, волнительное...
— Вульгарное...
— ...и представляешь, что делается со мной сейчас, когда я смотрю на тебя и вспоминаю ту девушку из Бартса. Такую робкую, такую воздушную, такую... — Алан позволил сойти голосу на нет и продолжил, почти шепча. — На тебе была светлая кофта в мелкий цветочек. Так часто я вспоминал этот рисунок...
— Что за чушь он там несет? — раздался голос Шерлока у меня в ухе.
Я вздрогнула.
— Он меня соблазняет, не мешай.
Алан замер.
— Шерлок нас слышит, — пояснила я. — Проверка связи, не забыл?
— Ах, конечно. Прекрасно.
Шерлок в гостиной сосредоточенно стучал по клавиатуре. Он откинулся назад, когда мы вошли. Алан занял соседнее кресло. Они синхронно закинули ноги на журнальный столик.
— Ты готова? — спросил Шерлок.
Мне показалось, что я на экзамене. Стою перед почтенными профессорами и решительно ничего не знаю — апатии как не бывало, волнение подскочило до небес. Язык не желал слушаться, поэтому я просто кивнула.
— Отлично. Послушай меня. Тебе нужно просто запомниться. И это не будет сложным, потому что выглядишь ты великолепно. Когда будешь представляться, придумай какое-нибудь странное имя, чем экзотичнее, тем лучше. Не сиди долго — Моран должен понять, что ты пришла из-за него. Помаячь перед его глазами, сыграй пару партий и отзови его в сторонку. Теперь самое главное. Когда поедешь обратно, не садись в случайные такси. Я сообщу тебе номер машины, в которой ты поедешь. И не волнуйся, веди себя спокойно. Твое поведение должно быть совершенно обыденно.
Я снова кивнула. Шерлок прищурился, словно пытавшись понять, что творится у меня внутри.
— Теперь иди, — велел. И уткнулся обратно в свой ноутбук.
Провожал меня Алан. Пожелал мне удачи и произнес длинную речь о том, что верит в меня. Перед тем, как закрыть за мной дверь, он удержал меня и поцеловал в лоб. На одно короткое мгновение я перестала волноваться.
продолжение в комментариях
Автор: Curly_Sue
Бета: Staisy_
Форма: миди
Пейринг: Шерлок/Молли, Алан Шор/Молли
Категория: гет
Жанр: романс, кейс, приключения
Рейтинг: R
Саммари: лето, которое сильно изменило героев.
Примечания: кроссовер Sherlock BBC и Boston legal. Пострейхенбах и постсериал соответственно)
Обложку сделала Хвосторожка
*текст по клику на обложку
-1-
Вечер был волшебный. Под конец рабочего дня начальник устроил выволочку, я разлила кофе на клавиатуру и вдобавок порезала палец. В метро меня расплющили по дверям, двинули под ребра и пару раз наступили на ногу. Выбравшись из подземки, немного помятая и потрепанная я шагала к дому.
И вечер был волшебный.
Предзакатное солнце пыталось укрыться за облаками и все же просвечивало, стыдливо розовея, деревья шелестели листьями так деликатно, словно боялись заглушить суетливый городской шум. Последние деньки лета выдались солнечными и ясными, ну а к вечеру, когда воздух немного остужался, погода становилась совершенно идеальной.
— Я горячий.
Обычно я не выхожу на улицу без плеера, но сегодня забыла его на работе. Поэтому, когда рядом раздался звучный голос, я чуть не подпрыгнула от неожиданности: передо мной в подрагивающем от остывающего асфальта воздухе высился огромный хот-дог. На высунувшемся кончике ярко-розовой сосиски было выбито название ближайшей забегаловки.
— Я горячий, — повторил хот-дог и протянул мне скидочный флаер. Солнце осветило его пухлый, посыпанный клеенчатым кунжутом бок.
— Ну… ладно, — сказала я.
Он смотрел на меня. Его лицо было скрыто сосисочно-розовой завесой, но могу поклясться, он смотрел. Мне стало не по себе.
К счастью, в кармане ожил телефон:
— Привет. Я в Лондоне и, кажется, надолго. Не выпить ли нам чего-нибудь крепкого под этим безжалостным тыквенным солнцем?
Тыквенное солнце. В этом был весь Алан. Американский адвокат, наглый и самоуверенный. Однажды мы столкнулись в Бартсе, на следующий день он позвонил и пригласил на свидание. С той встречи прошло несколько лет, мы так и не увиделись, но Алан не терял надежды. Когда он приезжал в Лондон, я исправно получала очередное телефонное приглашение. И, надо сказать, он один здорово поднимал статистику спроса на меня — не так часто меня куда-нибудь приглашали. Может, поэтому я не соглашалась на встречи — не хотела портить эту статистику. А может, дело было в том, что я решила не влюбляться в него. Слишком хорош он был для меня. Слишком самоуверенный, слишком остроумный, слишком богатый.
— Я немного занята сегодня.
— Как всегда. Ты разбиваешь мне сердце, знаешь?
— Уверена, ты быстро найдешь утешение.
— С некоторых пор я безутешен. — Он вздохнул. — Как у тебя дела?
Несмотря на несносный характер, Алан был хорошим собеседником. Для меня до сих пор загадка, почему принимая ванну в шикарном отеле или возвращаясь домой после утомительного суда, Алан с завидной периодичностью звонил мне. У него были друзья, девушки и пара психоаналитиков. Он вел запутанную жизнь, сдобренную всевозможными комплексами, судебными исками и крокодильими адвокатскими слезами.
Он звонил и спрашивал, как у меня дела, а я рассказывала про трупы и своего кота Тоби. Про кота я любила рассказывать больше всего — ни один уважающий себя мужчина не стал бы слушать россказни про кота, я сама ненавижу, когда приходится выслушивать подобное. Но Алан слушал. И я с садистским удовольствием щебетала про шерстку и коготки.
Тоби встретил меня на пороге сонный и встрепанный. Посмотрел внимательно, зевнул и ушел в кухню. Скинув туфли, я отправилась за ним.
Пока Алан рассказывал про особенности международного права, я успела покормить кота, закинуть в микроволновку полуфабрикаты и стереть с ногтей потускневший лак.
— Ты для меня — что-то вроде секретного оружия, — вдруг заговорил Алан, напустив в голос сексуальной хрипотцы. Эта часть наших долгих разговоров давалась мне сложнее всего. — Ни один мой знакомый не знает о тебе. Только я. А ты... ты такая робкая, Молли, такая робкая…
— Не флиртуй со мной, я слишком устала, чтобы быть остроумной.
Он вздохнул. Тоби вспрыгнул мне на колени и замер, прислушиваясь. Недавно я стала подозревать, что он ревнует.
— Нам нужно встретиться, — сказал Алан решительно. — Ты не можешь бегать от меня вечно.
— Ты меня недооцениваешь. Я абсолютный чемпион по беготне от проблем.
— Я — проблема?
— Что-то вроде.
— Ну хорошо. — Он помолчал. — Ладно. Я позвоню тебе завтра.
Обиделся. Меня всегда мучила совесть, когда наши разговоры заканчивались таким образом, но я уверяла себя, что Алан не пропадет в компании кубинских сигар, прекрасного виски и экзотических женщин.
Тоби довольно заурчал и принялся устраиваться у меня на коленях. Я разглядывала подсохшую кофейную гущу в чашке. Следы образовывали птицу с длинной шеей, вроде лебедя или фламинго. Нужно посмотреть в Интернете, что бы это могло значить.
В дверь позвонили, когда я собиралась залечь в ванну с книжкой. На пороге стоял человек-хот-дог. В полумраке он казался еще громаднее, под мышкой он держал стопку скидочных флаеров.
— Вы, конечно, удивлены моим приходом? — спросил он.
Я кивнула, плотнее запахнув халат на груди. Я чувствовала его пристальный, изучающий взгляд.
— Мне показалось, что я испугал вас там, на улице. Случайно заметил, как вы вошли в этот дом, и решил… извиниться.
Я не поверила ни единому его слову. Бог знает, что помешало мне сразу захлопнуть дверь.
За спиной зашипел Тоби. Моя верная охрана.
— Ваш кот. С ним что-то не так.
Я оглянулась на выгнувшего спину кота, а когда снова повернула голову, завеса, закрывающая лицо человека, пропала. Из темного углубления на меня глядели знакомые холодные глаза. Знакомые губы неумело складывались в улыбку. Но этого просто не могло быть.
Я моргнула. Потом еще раз.
Воздух задрожал, сгустился и завертелся серым туманом у меня перед глазами.
***
Пахло горелым.
Напротив меня «сидел» костюм хот-дога, с кухни доносился хозяйственный шум. Я очнулась в кресле, закутанная в плед.
— Только не включай правую конфорку, ее иногда замыкает!
— Я уже разобрался.
Шерлок стоял в дверях с двумя чашками кофе. Воздух снова стал сгущаться.
Этого просто не могло быть.
Шерлок поставил кофе, сбросил с соседнего кресла дурацкий костюм и уселся, пристроив ноги на кофейный столик. Ноги у него по-прежнему были бесконечные.
— Это действительно я, — сказал Шерлок торжественно и отпил из чашки. — Приношу тысячу извинений. Не думал, что это так на тебя подействует.
Я дотронулась до его тонкой, мускулистой руки. Кожа была теплой.
— Все-таки живой. Но как? Я ведь читала газеты, видела фотографии, плакала на похоронах…
— Погоди минутку, — ответил он. Вид у него был чрезвычайно довольный. — Ты уверена, что уже в состоянии вести беседу?
— Мне лучше, но я все еще не верю своим глазам. — Я снова дотронулась до его руки.
Шерлок невозмутимо пил кофе, будто предоставляя мне возможность на него наглядеться. Даже будучи одетым в потертые джинсы и растянутую футболку, ему удалось остаться таким же изящным. Казалось, он еще сильнее похудел, а его взгляд стал еще более пронзительным. Отросшие кудри обрамляли мертвенно-бледное лицо, темные тени под глазами свидетельствовали о том, что в последнее время он вел не слишком здоровый образ жизни.
— Как приятно вытянуться, Молли! — сказал он. — Этот костюм создан для пыток, могу тебя заверить.
Он помолчал немного, вглядываясь в нутро чашки. Его профиль темнел на фоне окна, я вдруг подумала, что мне все это снится. Украдкой ущипнула себя за запястье — Шерлок не пропал. За окном разгорался закат.
— Как же ты все это провернул? — спросила я снова. Вышло тихо, почти шепотом. Я никак не могла решить чего же мне хочется больше — расплакаться или уснуть и не просыпаться.
— Нечего было проворачивать. — Шерлок беспечно махнул рукой, но голос у него был грустный. — Красная краска и сложная система тросов.
Он улыбнулся краешком губ.
Вероятно, мне нужно было бы выспросить подробности, но в тот момент я могла думать только об одном:
— Шерлок, ты… шутишь?
— Нет, — он поднял на меня свои холодные глаза. — Я никогда не шучу.
Он выглядел усталым.
В комнату, сыто облизываясь, прошел Тоби и устроился у моих ног.
— Милое животное, — сказал Шерлок. Было ясно, что он так не думает. Тоби покосился на него с подозрением.
В том, что Шерлок, пытался поддержать светскую беседу, было что-то дикое.
Я закрыла глаза и натянула плед на голову. Оглушительную тишину нарушало тихое звяканье ложки о чашку — Шерлок всегда пил сладкий кофе.
— Мне понадобится твоя помощь в одном довольно опасном деле, — сказал Шерлок. Я кивнула. — В ту секунду, когда мозги Мориарти разлетелись по мягкой кровле, я вдруг понял, как мне повезло. Я знал, что многие пособники Мориарти хотят моей смерти. Все они — очень опасные люди, и кому-нибудь из них удалось бы через некоторое время меня прикончить. А если эти люди будут думать, что я мертв, они непременно выдадут себя, и рано или поздно мне удастся их уничтожить. Тогда я и объявлю, что жив. Человеческий мозг работает быстро: Мориарти не успел, должно быть, поздороваться с Сатаной, как я уже обдумал этот план. Отправляясь на встречу с Мориарти, я позаботился об отступлении, правда, я надеялся воспользоваться им, чтобы спасти себе жизнь, а не потерять ее. Я готовился к своему маленькому представлению, когда на соседней крыше заметил яркий солнечный блик. За вспышкой последовал выстрел, и, знаешь, Джон, если бы не солнце, мы бы сейчас с тобой не разговаривали.
Он замолчал.
— Я — Молли, — поправила я его.
— Верно, Молли, — кивнул он. — К счастью, я вовремя успел укрыться за бетонной надолбой и перевести дух. Конечно, Мориарти пришел на встречу не один. Издали, невидимый мной, его сообщник стал свидетелем смерти своего друга и должен был помочь мне решиться на прыжок. Или прострелить мою голову. Гениальный и совершенно невменяемый план — на крыше бы нашли два трупа, а грандиозная шумиха в прессе привела бы к тому, что наши имена навсегда слепили бы вместе.
— Загадочная смерть Шерлока-Мориарти, — пробормотала я из-под пледа. — Да вас бы практически поженили.
Шерлок молчал. Я тоже.
— Ты изменилась, Молли, — сказал он наконец. — Впрочем, так даже лучше. Итак, вероятнее всего, сообщнику не понравились мои приготовления. Было ясно, что его цель — не дать мне уйти живым с этой крыши. Вход был один. Мне предстояло стать движущейся мишенью. Знаешь, разбежаться и прыгнуть, находясь под прицелом — это незабываемые, острейшие ощущения. — Шерлок шумно выдохнул. Мне показалось, что он смакует, снова переживает этот момент. Наверное, он был бы не против повторить прыжок. — В настоящий момент один из опаснейших людей в Лондоне знает, что я жив, и мечтает отправить меня в могилу. Мне понадобится твоя помощь, Молли, чтобы справиться со стрелком. Я не могу появиться на Бейкер-стрит — сейчас я слишком опасный визитер — и не хочу просить подмоги у Майкрофта. В Лондоне у меня есть небольшая съемная квартира, оборудованная как раз на такой случай. Там относительно безопасно. Когда я разузнаю побольше о стрелке, я приду к тебе снова. И ты поможешь мне вернуться.
Я кивнула. Под пледом было душно, зато можно было не прятать слез.
Шерлок молчал. Было слышно, как урчит Тоби. Время вдруг стало замедляться, буксовать и тянуться, как жевательная резинка.
Проснулась я глубокой ночью оттого, что затекла шея. Добралась до кровати и уснула, не раздеваясь.
-2-
Шерлок не показывался неделю. И если бы не стопка флаеров на кофейном столике, я бы уже уверила себя в коварстве собственного подсознания.
Я ждала.
Чтобы случайно не разминуться, старалась не засиживаться на работе и добираться домой одной и той же дорогой, но никаких хот-догов, гамбургеров или подозрительных личностей поблизости не наблюдалось.
Я все время думала о нем. Ругала себя за это, но ничего не могла с собой поделать — я так сильно любила его при жизни, что три года спустя после его смерти продолжала любить его по инерции. Я не могла остановиться сейчас. И мне было страшно узнавать его вновь.
Затишье на работе навевало скуку и непрошеные мысли. Когда зазвонил телефон, я обрадовалась, что это Алан, но незнакомый официальный голос сообщил мне, что в моей квартире был пожар, который, к счастью, удалось быстро потушить.
Я бежала домой и представляла себе начисто выгоревшую квартиру, закопченные обои, залитый пожарной пеной пол. Я представляла, как спрошу у соседей о Тоби, а они опустят глаза. Я представляла острозубые прорехи в окнах, выбитую входную дверь и запах едкого дыма.
В реальности все оказалось не так плохо. Обгорела лишь стена в кухне. От плиты вверх тянулся закопченный треугольник, обои в мелкий цветочек пошли пузырями. На сломанной конфорке стояла турка с остатками кофе.
Я точно помнила, что не оставляла ее там. Более того, в последний раз я пила кофе вместе с Шерлоком. Все это было очень подозрительно.
На всякий случай я соврала, что готовила кофе утром. Признание повлекло за собой обвинение в безответственности и громоздкую лекцию о противопожарной безопасности. Пришлось стоять, опустив глаза и дивиться оглушительному дежавю: давным-давно я также стояла перед отчитывающим меня отцом. В последний раз он ругал меня за поступление в медицинский.
В покое меня оставили, когда начало темнеть. Тоби нигде не было. На его счет я не слишком волновалась — вероятно, испугавшись дыма, он сбежал гулять через балкон. Он всегда возвращается.
Я распахнула окно. Сгрызла яблоко, любуясь на закопченную кухонную стену. Ремонт должен был быть несложный, но вот плиту стоило бы сменить. Хотя… не сказала бы, чтобы я часто ей пользовалась.
По телевизору снова показывали Алана. Под градом фотовспышек он шел в зал суда, отгораживаясь от репортеров своим фирменным сонным взглядом. Я любила слушать его бесконечные речи. Особенно любила момент, когда в нем загоралась страсть — глаза делались колючими, голос громким — дело переставало быть судебным и становилось личным.
Он всегда был слишком искренним для меня. Слишком смелым, слишком громким.
Репортаж из зала суда сменился футбольным матчем. Не то чтобы я была против спорта, в детстве я даже занималась плаваньем, но, по-моему, важность футбола в нашей стране несколько переоценивают.
Захватив халат, я пошла в ванную. После тяжелого дня отмокнуть в горячей воде — то, что надо. Мой психолог оказался фанатом успокаивающих ванн. Когда три года назад я пришла на первый прием, мне это показалось ужасно нелепым. В самом деле, что за универсальный рецепт от тревог — ванна с ромашкой? Наверное, надо было сразу сменить психолога, потому что теперь я тоже фанат. Не уверена в ценности ромашки, но вода всегда меня успокаивала. Алан считает, что вода возвращает меня в детство, в то время, когда мама водила меня в бассейн. Иногда я думаю, что могла бы доплачивать ему за психоанализ.
Пачка глянцевых журналов, лежащих на стиральной машинке, практически не пополнялась. Здесь были номера трехгодичной давности и совсем новые, спонтанно купленные по дороге с работы. Большинство из них распухли от воды и пара, и глянцевые красотки на обложках выглядели несколько потрепанно.
Я могла часами лежать в ванне, разглядывая картинки и читая советы. По всему выходит, что шансов на глянцевое счастье у меня не так много — не такой создатели журнала видят идеальную девушку. Хотя все же я тайно надеюсь, что мужчины не обращают внимания на подобное чтиво и, может быть, даже не догадываются о том, каким должен быть современный идеал.
Такая я понравилась бы глянцевым журналам. Сегодня я как никогда была близка к их идеалу.
Замотав волосы в полотенце, зарывшись в махровый халат, распаренная и благоухающая ромашкой, я зашла в гостиную. Меня встретил Тоби. Вид у него был нагулявшийся.
Я наклонилась, чтобы его погладить, а потом заметила, что в кресле кто-то сидит. Легкая тень на периферии зрения. Я взяла кота на руки, прикидывая шансы добежать до входной двери.
— Не хотел тебя пугать, — сказал знакомый голос.
Шерлок сидел в кресле, закинув ноги на журнальный столик. Будто бы и не покидал комнату. Однако теперь он был одет полицейским. Костюм и форменная фуражка так невероятно шли ему, что у меня перехватило дыхание. Над его верхней губой красовалась тонкая полоска угольно-черных усов.
— Славная форма, — сказала я. — Ты выглядишь в ней… броско. Не так броско, как в костюме хот-дога, конечно, но все же. Ты так пытаешься быть незаметным?
— Именно. Основное правило маскировки — отвлекать внимание от лица приметными деталями.
Я кивнула. Шерлок снял фуражку, осторожно отклеил усы и стал похож на себя. Я спохватилась:
— Ты чуть не спалил мою квартиру!
— Прости. Заходил днем выпить кофе, а тебя не было.
— Некоторые люди, между прочим, работают. — В качестве маленькой мести я положила кота Шерлоку на колени. Тоби тут же сбежал, оставив на форменных брюках узор из длинных волосков. Шерлок недовольно поморщился.
Я постояла немного, подождала, когда Шерлок расскажет, зачем пришел, но Шерлок молчал. Задумчиво смотрел в пространство — должно быть, находился в одном из своих ментальных замков. Когда у меня замерзли ноги, я сбежала в свою комнату. Переоделась, расчесала волосы, даже немного накрасилась: а то что за катастрофа — второй раз я предстаю перед Шерлоком растрепанная и в халате. Совсем не это советуют в модных журналах. Совсем не это.
Осторожно выглянула в гостиную — Шерлок сидел все также неподвижно — прошла на кухню, налила чаю, сгрызла еще яблоко, глядя в окно. На город спустились сумерки, ближе к ночи ветер, перестав прикидываться ласковым, зло трепал пока еще зеленые листья. Когда за окном темнеет, сложно перестать разглядывать собственное отражение. А уж если оно выглядит лучше оригинала…
Шерлок ожил в соседней комнате — скрипнуло кресло, послышались шаги. Я налила чай, захватила для него яблоко.
Шерлок нарезал круги по комнате. Он обошел меня один раз, потом еще один, потом вдруг сбросил куртку, потянулся с хрустом и с задумчивым выражением лица начал расстегивать рубашку. Сначала я оцепенела. Потом бросила яблоко в кресло и зажгла верхний свет.
Шерлок не думал останавливаться. Я, не дыша, следила за длинными пальцами, ловко проталкивающими пуговицы в петли. Смотреть было практически больно, а не смотреть — невозможно.
— Ты должна помочь мне, — сказал Шерлок, стаскивая рубашку с белых-белых плеч и принимаясь за манжеты.
— Я же сказала, что помогу, — прошептала я.
— Хорошо. — Шерлок отшвырнул рубашку, рывком расстегнул ремень.
— Что ты делаешь? — взвизгнула я и зашипела, когда горячий чай из дрогнувшей в руке чашки расплескался.
Шерлок отобрал у меня чашку, взял мою ладонь в свои, обтер брызги. Мне стало трудно дышать. Я старалась не очень пялиться, но широкая грудь была прямо перед глазами. Можно было бы опустить взгляд, но там внизу темная дорожка волос терялась под расстегнутым ремнем сползших брюк. Я зажмурилась.
Шерлок вздохнул. Погладил мою ладонь.
— Как я уже сказал, основа маскировки — добавить в образ запоминающуюся деталь. Из этого следует, что если не хочешь быть узнанным, стоит убрать яркие черты из собственного облика. Какая черта у меня самая характерная?
Я сглотнула.
— Волосы, — сказал Шерлок. И вложил что-то мне в руку. — И ты поможешь мне с этим.
В моей руке лежала яркая коробочка, с которой улыбалась прекрасная рыжеволосая девушка. Краска для волос, прочитала я.
— Ты шутишь.
— Нет. Мне надоело устраивать маскарад каждый раз, когда я выхожу на улицу.
— Но ты будешь… рыжим.
Шерлок кивнул и посмотрел на меня странно. Кажется, с жалостью.
— Еще ты могла бы срезать половину этих кудрей. — Он раздраженно тряхнул головой.
— Я?! Но я понятия не имею… Ты не думал обратиться к людям, которые обучены, которые занимаются этим профессионально?
— Если я не могу обратиться к мастеру, которого предпочитал последние семь лет до своей смерти, то мне сойдут и твои услуги.
Я сжала зубы и сосчитала в уме до десяти. Потом еще раз.
— Я соглашусь, если ты ни слова не скажешь про результат. Который наверняка будет кошмарным.
— Идет.
Шерлок поставил в середину комнаты стул, захватил с кресла яблоко и открыл на коленях мой ноутбук. Я понаблюдала, как он ввел мой пароль, зашел на мою страничку в социальной сети, затем открыл мой блог. Пообещав себе завтра же написать там про него пару гадостей, я достала ножницы и замерла.
— Вот, — сказал Шерлок, чуть сдвинув ноутбук на коленях.
Передо мной был человеческий затылок, поделенный на секции. Схема стрижки.
— Ты мне льстишь, — протянула я.
Шерлок с хрустом откусил от яблока.
Схема была сложная. Я же решила начать с простого — тронула упругие завитки на шее, медленно запустила в волосы всю пятерню. Волосы были жесткие и густые. Дивные, дивные волосы.
Шерлок вздохнул и откинул голову назад.
Я убрала пряди, упавшие на лоб, и увидела, что глаза его закрыты, а губы влажные от яблочного сока. Это было слишком.
Я зажмурилась и досчитала до десяти. Потом еще раз.
Следующий час я провела, разделяя волосы на пряди и усердно кромсая. Согласно схеме на экране ноутбука прекрасные локоны падали на мой паркет. Шерлок вел себя хорошо, послушно наклонял голову и не обращал внимания на мое ворчание.
— Ну все, хватит, — сказал он в какой-то момент.
Я опустила руки. Я бы, пожалуй, бесконечно равняла — просто боялась сказать, что закончила.
Он встал, подошел к зеркалу, взъерошил волосы знакомым жестом. Я подумала, что зря беспокоилась — на кудрях не было видно неровностей стрижки. Затылок выглядел аккуратно, длинная челка красиво спадала на высокий лоб.
— Теперь краска, — велел Шерлок и уселся обратно.
Я вздохнула.
Через час я сидела в кресле без сил. Шерлок был рыжий. Не отчаянно-рыжий, как девушка на упаковке, а приглушенного имбирного оттенка. Потеря смоляных кудрей его, казалось, не огорчила, оживший и заметно повеселевший Шерлок сидел в соседнем кресле, уплетая шоколадку, а я пыталась забыть о том каково это — втирать краску в его голову.
Шерлок запивал сладкое пивом, которое стянул в холодильнике. С тем, что он чувствовал себя как дома, я успела смириться, но даже подумать не могла, что ему может приглянуться это женское пиво.
— Пока был в Тибете, ужасно хотелось сладкого, — ответил он на мой невысказанный вопрос.
— Прошу прощения?
— В Тибете практически не едят сладкого. — Шерлок вздохнул, откинулся в кресле и сложил ладони в молитвенном жесте. — Я много где побывал за эти три года. Год преподавал в Тибете английский язык, посетил из любопытства Лхасу. Объехал всю Индию, заглянул в Дхарамсалу и провел несколько дней у Далай-ламы. Побывал с коротким, но интересным визитом в Судане (отчет об этом визите был представлен министру иностранных дел). Затем я провел несколько месяцев во Франции, где занимался химико-токсикологическими исследованиями.
— Что же заставило тебя вернуться?
— Я узнал, что стрелок вернулся в Лондон. И решил, что настала пора появиться и мне.
Шерлок отпил пива.
Мне показалось, что я нахожусь в какой-то вывернутой наизнанку вселенной. Рыжий Шерлок сидит в соседнем кресле и пьет мое любимое пиво.
— Кто он, этот стрелок? — спросила я осторожно.
— Себастьян Моран. Второй по опасности человек в Лондоне.
— После тебя?
— После Мориарти. — Шерлок вдруг засобирался. — Мне нужно идти.
Я вздохнула — Шерлок надевал обратно полицейскую форму. Когда он поправил посветлевшую челку и наклеил усы, то в этой своей фуражке стал похож на какого-то очень известного актера, игравшего в фильме о приключениях мальчика и его лошади в Первую мировую.
Шерлок ушел, собранный и деловой, оставив мне разруху и смутные чувства. В комнате пахло краской, журнальный столик был уставлен посудой, на ноутбуке светился расчерченный на сегменты затылок, паркет был устлан срезанными прядями. Не в силах подняться с кресла, я поддела тапком ближайший завиток. В детстве я читала о прекрасных рыцарях, хранящих локоны возлюбленных в медальонах. Теперь я сама была таким рыцарем.
-3-
Я ждала его появления каждый день. Уговаривала себя не ждать — ведь всего произошедшего и так должно было хватить для небольшого дамского романа. Прядь волос была надежно спрятана во втором томе университетской «Судебной экспертизы».
Я часто представляла нашу встречу. Скорее всего, мы бы столкнулись у моего дома или где-нибудь по пути. Или, выйдя с работы, я заметила бы знакомый силуэт.
Я с детства любила мечтать обо всем на свете, но мои мечты никогда не сбывались. Может быть, я как-то не так мечтала, недостаточно интенсивно, потому что обычно мои желания исполнялись так, будто мироздание надо мной издевалось.
Вот и в этот раз я надеялась на встречу — и я встретила. Но не Шерлока, а университетскую одногруппницу Кэтти, которую всегда терпеть не могла.
Мы вместе вышли из метро и болтали на улице. Точнее, она болтала, а я радовалась, что пережила четверть часа этого трепа в шумном вагоне, где можно было просто улыбаться и кивать, глядя, как беззвучно двигаются ее губы, а теперь нам нужно было расходиться в разные стороны.
Кэтти увлеченно пересказывала последние сплетни — она могла говорить бесконечно. В университете ходили байки о том, как она забалтывала преподавателей до такой степени, что те ставили ей отличные оценки за молчание.
Кэтти говорила, говорила, а потом вдруг замерла, глядя мне за спину. Глаза ее расширились. Я насторожилась, в животе защекотало неприятное предчувствие.
— Привет, — сказал знакомый голос.
Я обернулась. Шерлок выглядел… странно. Небрежно зачесанные набок рыжие волосы, клетчатая фланелевая рубашка, джинсы и кеды. На шее красовался завязанный петлей шарф — единственное, что осталось от того Шерлока, которого я когда-то знала. Шарф и пронзительный взгляд.
— Я вас знаю? — Кэтти поправила прическу.
— Вряд ли. Меня зовут Бен.
— Познакомься, Кэтти, — спохватилась я. — Это Бенджамин… Баркер. Мы давние друзья.
Кэтти улыбнулась. А потом вдруг моментально преобразилась — захлопала пушистыми ресницами, втянула щеки и немного надула губки. Взгляд ее стал дымчатым, улыбка таинственной. Грамотно, подумала я и пообещала себе как-нибудь потренироваться перед зеркалом.
Пару секунд Шерлок глядел на нее с непроницаемым выражением лица. Затем наклонился ко мне и, понизив голос, будто Кэтти могла нас так не услышать, спросил:
— Баркер?
— Ну а что, — прошептала я, — хорошо звучит.
— Хорошо, — согласился Шерлок.
Кэтти смотрела на него заворожено.
— Ну, мы должны идти, — сказал Шерлок, схватил меня за руку и повел прочь.
Уже на бегу я успела крикнуть Кэтти «пока». Завтра в среде университетских друзей поползут слухи о моем скором замужестве. А если повезет, и беременности.
Мы шли к моему дому. Шерлок шагал быстро, я еле за ним успевала.
— Надо же, Кэтти решила, что где-то тебя видела. Может, вспомнила газеты?
Шерлок мотнул головой:
— Газетная слава недолговечна. Когда в первый раз ко мне подбежала девушка и потребовала автограф, я забеспокоился. Раньше я был достаточно популярен, но теперь… Разве не в попытке слиться с толпой я доверил тебе так радикально испортить мою внешность? Однако вскоре из контекста стало понятно, что меня принимают за кого-то, кем я не являюсь.
— И кто же это?
— Понятия не имею. Я пишу на бумажках каракули, иногда прибавляю продиктованное имя. Удивительно, но всех это устраивает.
— Удивительно.
Едва я открыла входную дверь, Шерлок проскользнул вглубь квартиры и устроился в кресле в гостиной; по всему было видно, что чувствовал он себя как дома. Поразмыслив, я поняла, что мне это нравится.
Шерлок был особенно странный сегодня. Взгляд его был рассеянный, будто бы обращенный внутрь себя, но уверенная поза и нервно сцепленные пальцы говорили о том, что он предельно на чем-то сосредоточен.
Я оставила его размышлять в одиночестве. Закинула в микроволновку еду, помыла застоявшуюся в раковине посуду. Обгоревшая стена перестала казаться мне уродливой, в какой-то момент мне даже подумалось, что закопченный треугольник придает кухне определенный шарм, неуловимый флер романтики.
На журнальном столике в гостиной лежали несколько колод карт, еще одну колоду Шерлок сосредоточенно тасовал.
— Вот что мы с тобой сделаем, Джон, — протянул Шерлок задумчиво.
— Я не Джон.
— Молли. Конечно. Так даже лучше. — Он поднял на меня глаза. — Для начала ты научишься играть в покер.
Тут я, кажется, потеряла дар речи.
— Покер это несложно, — продолжил Шерлок невозмутимо. — Это сочетание удачи и мастерства. В твоем случае, повышенная удачливость компенсирует недостаток опыта. Новичкам везет.
Я сглотнула.
— Зачем мне учиться этому?
— Я расскажу тебе позднее. А пока запоминай. — И он принялся раскладывать карты. — Покер — это идеальная игра для использования стратегического и математического анализа, для применения теории вероятности и математической статистики на практике. Залог успеха здесь — принятие математически верных плюсовых решений для получения положительного результата на длительной дистанции.
Мне показалось, что я брежу. Я вдруг подумала, что вот сейчас взвоют машины за окном, время расщепится, поделится на параллельные ветки, в одной из которых я буду жить, как жила неделю назад.
Но машины за окном гудели совершенно буднично, время не спешило дробиться. Шерлок тасовал колоду.
— Шерлок, мне кажется, ты переоцениваешь мои способности к теории вероятности.
— Покер это несложно, — повторил он упрямо. — В юности, увлекшись теорией вероятности, я посещал несколько лондонских клубов и довольно быстро выработал у себя некоторые способности к игре. В этих клубах меня не рады видеть и по сей день. А также в нескольких подобных местах Франции, Австрии и Восточной Европы.
Почему-то меня это не удивило:
— Никогда не сяду с тобой за один покерный стол.
— Это правда. Итак. В покер играют от двух до десяти игроков. Основная прелесть этой игры в том, что каждый играет за себя. Игра состоит из четырех раундов. В первом раунде каждый игрок получает по две персональные карты. Во втором на стол кладут три открытые карты. Теперь из двух своих и трех, лежащих на столе, ты можешь составлять комбинации. В третьем раунде к трем открытым картам прибавляется четвертая. В следующем, последнем, раунде этих карт становится пять. Это ясно?
Я кивнула:
— В конце игры на столе лежат пять открытых карт и две есть у меня на руках.
— Верно. Я же говорю, это просто. Из имеющихся карт ты можешь составлять комбинации…
— Десять комбинаций, — кивнула я. — От Старшей карты до Роял-флэша.
Шерлок посмотрел на меня с удивлением.
— Я смотрела «Мэверик» раз пятьдесят. Хороший фильм. Кроме того, я была немного влюблена в главного героя.
— Как можно влюбиться в героя фильма?
— О, это несложно. На экране каждый мужчина становится немножечко идеальным.
Шерлок продолжал смотреть, словно ожидая каких-то объяснений.
Я вздохнула:
— «Мэверик» — фильм про покер. Ты в юности играл в покер, потому что увлекся теорией вероятности, а я прочитала кое-что о покере книг, потому что увлеклась этим кино. Правда, сейчас помню из всего лишь комбинации.
— Полезный фильм, — кивнул Шерлок, видимо, удовлетворившись моими словами. — Твоя юношеская увлеченность здорово упрощает нам обучающий процесс. Пожалуй, можно попробовать сыграть.
— Уже?
Шерлок молча протянул мне карты.
За игрой время летело незаметно. Остыл наш кофе, за окном стемнело. С каждым раундом покер мне казался все более тонкой игрой.
— Итак, — сказала я в середине очередного раунда, убедившись, что карты у меня отличные, — зачем я осваиваю покер?
— Через неделю тебе предстоит ответственная игра, — ответил Шерлок. Внимательно посмотрел на меня и прищурился. — Ты кусаешь губы, когда у тебя хорошие карты.
— А ты щуришься, когда пытаешься меня раскусить.
Шерлок улыбнулся краешком губ.
— У тебя неплохой потенциал, — сказал он. — Через неделю появится шанс его проявить. Ты будешь играть в карточном клубе «Бэгетель» с поистине выдающимися игроками.
— Я все еще не вижу в этом смысла, а у тебя такое лицо, как будто я должна была уже все понять.
— Обычное лицо, — буркнул Шерлок, вдруг разом помрачнев. Затем открыл карты: — Стрит.
— Каре, — я открыла карты в свою очередь. — Нам стоит играть по-настоящему. Я была бы богаче.
— Тебе везет. Это нормально поначалу. Главное, чтобы везение не пропало до следующей субботы. Думаю, нам можно уже подумать о блефе. Это очень рискованный ход, даже профессиональные игроки используют его редко и осторожно. Однако не стоит снимать блеф со счетов. Блеф очень популярен, по статистике, его используют более чем в пятнадцати процентах случаев.
— Я понимаю, что такое блеф.
— Прекрасно. Сыграем еще партию.
Мне действительно везло. Шерлок неуверенно поджимал губы, глядя на свои карты, и щурился, рассматривая колоду, словно пытаясь разглядеть, какие карты сверху.
Я решила его отвлечь.
— Тебе было одиноко эти три года?
— Может быть.
— Ты вспоминал о нас?
Шерлок промолчал. Сжал зубы, перекатил по скулам желваки.
Я вздохнула:
— Иногда мне бывает так одиноко, хочется, чтобы кто-нибудь обнял.
Шерлок быстро глянул исподлобья и снова уставился в карты. Он опять поджимал губы. Я повысила несуществующую ставку.
Шерлок здорово держался всю игру, но я была лучше. Он повышал, но я повышала тоже. Его неуверенность в своих картах, казалось, можно было пощупать, а я была уверена. Азарт захватил меня с головой, перспектива победить этого сверхчеловека воодушевляла не хуже пары бокалов шампанского.
— Я выиграла, — я вскинула вверх руки, открыв карты.
Показавшийся было в дверях Тоби бросился обратно в кухню.
Шерлок улыбался снисходительно и удовлетворенно. И отчего-то вид у него был крайне самодовольный.
— Ты поддавался, — охнула я.
— Ты заметила, что я поджимал губы. Очень хорошо для новичка.
— Ты поддавался. — Разочарование мое было безгранично.
— Я проверял тебя. И ты с честью прошла проверку.
— Ну конечно. — Я обхватила ладонями чашку с ледяным кофе, словно надеясь согреться.
Шерлок откинулся на спинку дивана и пытливо посмотрел на меня:
— Я следил за Мораном, — сказал он. — Наводил справки, общался с его окружением. Несколько дней назад я поговорил с его партнером по покеру Дэвидом Сандерсом. Откровенно говоря, чтобы Сандерс разговорился, пришлось здорово его напоить. Этот человек поведал мне, что Моран обладает выдающимися способностями к игре и с недавних пор отчисляет Сандерсу некоторые суммы, чтобы никто не узнал тайну этих способностей. Я проверил его слова, и подтвердилось, что помимо своих замечательных способностей к стрельбе, Моран еще и карточный шулер. Вскоре после нашего разговора Сандерса застрелили.
— Это был Моран?
— Разумеется, но полиция не смогла это доказать. Мы зацепимся за дело Сандерса и отправим полковника за решетку. Ты мне поможешь.
— Что мне нужно будет сделать?
— Ты встретишься с Мораном и сыграешь в Большую Игру.
-4-
Забытые книги о покере обнаружились под кроватью. Я штудировала их по дороге на работу. Да и на работе, когда выдавалась свободная минутка, прочесывала Интернет, копируя стратегии и выдающиеся партии. Шерлок приходил каждый вечер. Растрепанный, возбужденный, вваливался в гостиную, доставал карты и просил приготовить кофе. Я не расспрашивала, чем он занимается целыми днями — по его состоянию было видно, что дела идут по-прежнему опасно и увлекательно. Глаза его горели, и я радовалась этому.
Однако с каждым днем его возбуждение становилось все более лихорадочным. Играл он все безжалостнее, и партии наши длились дольше. Я думала, что его будоражила неумолимо приближающийся день Большой игры. Отчасти так оно и было, но я не сразу поняла, что для волнения существовала еще одна причина.
— Он не пришел, — сказал Шерлок как-то раз и упал в кресло. В глазах его был ужас.
— Кто? Куда?
— Джон. Джон не пришел на кладбище. Он никогда не пропускал дату моей смерти, каждый месяц навещал мою могилу.
— Знаешь, слышать о дате смерти из уст живого человека…
Шерлок отмахнулся и в тоске уставился на стену. Тоби вспрыгнул ему на колени, Шерлок машинально почесал его за ухом.
Сегодня я ждала Шерлока весь вечер для наших ежедневных тренировок и когда, уже отчаявшись, собралась ложиться спать, Шерлок позвонил в мою дверь.
А я и забыла, что прошел еще один месяц с его смерти.
— Откуда ты знаешь, что он всегда приходит на кладбище? Ты следишь за ним?
— Иногда. Приятно знать, что тебя не забыли.
— Но ты живой! А он… Знаешь, как он страдал?
Шерлок поднялся, бесцеремонно сбросив Тоби с колен, прокричал уже из кухни, гремя какой-то посудой:
— Я тоже страдал.
Но я не поверила. Перед моими глазами стояло посеревшее, постаревшее разом на несколько лет лицо Джона. И мое собственное, опухшее от слез лицо. Я вспомнила эти кошмарные ночи — медленно пустеющий тюбик снотворного, вечно мокрую подушку, темную спальню, мерно тикающие в оглушительной тишине часы.
Я зажмурилась и досчитала до десяти, а когда открыла глаза, Шерлок снова сидел в своем кресле. В руках у него была бутылка со сладким пивом, на столе стояли еще три.
— Этим пивом сложно напиться, — предупредила я.
Шерлок насупился и отвел глаза.
— Хочешь поговорить?
Шерлок мотнул головой и сделал глоток из бутылки. Волосы его были растрепанны, взгляд мрачный, он нервно барабанил длинными пальцами по ручке кресла.
Стоило оставить его одного, но мне не хватало решимости подняться. Этот человек заставил меня выплакать море слез, а я никак не могла подавить в себе непонятно откуда взявшуюся противоестественную жгучую нежность.
— Пойду спать, — сказала я наконец. — Оставайся, если хочешь. Ты можешь лечь на диване.
Шерлок даже не обернулся.
Забравшись в кровать, я открыла большой иллюстрированный том стратегии покера. Такие же большие книги с глянцевыми страницами мы любили рассматривать в детстве вместе с мамой, только тогда это были альбомы с картинами разных художников, а не руководство по выручению денег плутовством.
На улице зашуршал дождь, вдалеке загрохотало. Понурая погода, стоявшая последние несколько дней, и все никак не собравшаяся разразиться настоящим ненастьем, обрушила на засыпающий город все свое вызревшее негодование. Воздух в комнате стал враждебно-прохладным. Я достала из шкафа теплый плед.
В детстве мама не разрешала мне читать в кровати, но я все равно перечитывала под тусклым светом бра любимые сказки. Позже, когда мама начала чахнуть под гнетом мрачного, деспотичного отчима, я стала читать другую литературу — запоем читала о хитроумных ядах и токсинах, не оставляющих следов, надеясь впоследствии использовать эти знания на практике.
Много позже, когда Алан спросил у меня, почему я стала патологоанатомом, я ответила, что мечтала убить отчима и просто немного увлеклась теорией. Алан, пытавшийся засудить своего отца, меня понял. На этом мы и сошлись.
Про покер читать было скучно. Интереснее было следить за переплетением теней и отсветов на стене. Но вновь и вновь я возвращалась к одной и той же строчке, пробегала ее глазами, тщетно стараясь уловить смысл.
Я отложила книгу и выключила свет.
Дверь в комнату отворилась.
— Тебе сейчас одиноко? — спросил Шерлок тихо.
— Немного.
Я почувствовала, как матрас прогибается под его весом. Шерлок взбил себе подушку, устроился рядом и осторожно привлек меня к себе.
Мое бедное сердце оборвалось.
От него пахло сладко и терпко — бергамотом, можжевельником, ветром, осенью, моими лучшими воспоминаниями. Я боялась шевельнуться и, кажется, дрожала вовсе не от холода. Тени на стене бесновались. Я закрыла глаза.
Мне никогда не везло. Не так. Мои мечты не исполнялись. А если и исполнялись, то вывернутые наизнанку. Что-то должно обрушиться в этой вселенной в скором времени. Может быть, будет потоп или всемирная засуха. Саранча поглотит мегаполисы, а киты выйдут на сушу бороться за свои права.
Мои мечты не сбывались. Не так просто.
Дождь за окном вдруг стал затихать. Гром грохотал ворчливо и сонно.
Постепенно я немного успокоилась. Но о том, чтобы заснуть вот так, головой на его плече, не могло быть и речи. Слишком взволнованна я была, слишком невероятной казалась мне ситуация. Я запоминала. Запах, тепло, мягкость рубашки под щекой, частоту, с которой вздымалась его грудь.
Я запоминала отголоски дождя, темноту и свой замерзший нос.
Я подняла голову, чтобы запомнить его лицо так близко.
И тогда он меня поцеловал.
Тишина в комнате стала абсолютной, и только мое сердце грохотало. Наверное, я вся сотрясалась от этих ударов. Шерлок гладил меня по волосам, губы его были мягкие и настойчивые. У меня кружилась голова.
В этой невероятной тишине я расстегнула пуговицу на его рубашке. Потом еще одну.
Вдруг нахлынуло ощущение, что мне снова семнадцать, мама с отчимом сидят на кухне, я в своей комнате с лучшим другом, и родители думают, что мы занимаемся химией. Мы правда занимались. Синяки от неосмотрительно оставленных на узкой кровати учебников были тому подтверждением.
Все было также запретно и невероятно.
И я не верила в происходящее, даже когда Шерлок стянул рубашку с плеч. Я не верила, когда он стащил с меня одеяло и лег сверху, тяжелый и горячий.
Я обнимала его сильное тело, обвивала шею, стараясь быть ближе, но он отстранялся. Он разглядывал меня с интересом, и от этого взгляда мурашки бежали по коже — было холодно.
Неустанно тикали часы.
Пока он бережно выпутывал меня из футболки и шорт, я расстегивала молнию на его ширинке. В животе сладко сжалось, когда я почувствовала, какой он твердый под джинсами.
— Ты красивая, — сказал Шерлок.
Мне захотелось сжаться в комочек. Ведь если он продолжит так внимательно меня рассматривать, то обязательно поймет, что никакая я на самом деле не красивая.
Ноги начали замерзать. Шерлок сражался с ремнем. Пальцы у него были непослушные, у меня бы ловчее получилось. Дождевые капли редко и звонко стучали по подоконнику, мрачно шевелились тени. Я начала думать, что зря мы это затеяли, но все мысли испарились, когда он отбросил брюки на пол и развел мои колени.
— Ты согреешься, — пообещал и поцеловал в шею.
Он двигался медленно, все время отводил пряди волос с моего лица и шеи. И он смотрел. А я мерзла. Цеплялась за его плечи, обвивала бедра ногами, все пытаясь притянуть к себе. Надеялась спрятаться от взгляда, устроив голову в изгибе его шеи. Когда мне это удалось, и он навалился на меня всей своей тяжестью, я согрелась.
Позже я укутывала себя и Шерлока пледом. Мы оба все еще тяжело дышали.
— Неужели он забыл меня, — сказал Шерлок тихо.
Он смотрел в потолок, закинув руки за голову. Я снова ощутила это жжение в груди. Сначала подумала, что это горечь, а потом вспомнила. Это была нежность.
Я устроилась головой на его плече и тоже посмотрела в потолок. Он притянул меня к себе, его рука была горячей, его дыхание выравнивалось.
Мне было хорошо.
За окном завывал ветер.
Иногда, когда ты одинок, одних объятий недостаточно.
-5-
В ночь Большой Игры я почти не спала. Лежала, зарывшись в подушки, ворочалась, то сбрасывала с себя одеяло, то забиралась по него с головой, прогоняла по кругу возможные сценарии будущего вечера.
Ранним утром я окончательно очнулась от своего не-сна и судорожно полезла в обучающие пособия. Ощущение было, как перед экзаменом: хотелось выучить как можно больше.
Я запоминала комбинации и старалась отогнать от себя одну раздражающе-навязчивую, совсем не солидную мысль. Что надеть. Я листала учебник, а сама перебирала в уме свой гардероб.
Вскоре, отчаявшись сосредоточиться на книге, я открыла гардероб на самом деле. С того раза, когда я наводила в нем порядок, шикарных вечерних нарядов там не прибавилось. Единственное праздничное платье тускло поблескивало из глубины золочеными лямками. Я надевала его на одно Рождество, пытаясь прикинуться роскошной женщиной. Только вернувшись домой, я смогла признать, что платье сидело на мне, как мешок, и топорщилось в самых неожиданных местах. Я пообещала себе больше не стараться быть той, кем не являюсь, однако на сегодняшний вечер альтернатив не было.
Я протянула руку, чтобы достать платье, и тут в дверь позвонили.
— Замечательные новости! — Шерлок прошел в середину комнаты и громко хлопнул в ладоши. Глаза его горели тем самым огнем, что так завораживал меня раньше. — Джона сбила машина.
У меня внутри что-то оборвалось. Я медленно опустилась в кресло. Шерлок улыбался, и я подумала, что все, называющие его психом, были правы: теперь-то уж он определенно сошел с ума.
— Его сбила машина, именно поэтому он не пришел на кладбище! Отлеживается дома.
— Он жив?
— Ну разумеется! Правая нога повреждена, но через неделю будет бегать.
Испуг в моей душе сменялся злостью. Шерлок умеет преподносить новости.
— Ты побледнела. — Шерлок опустился на ручку моего кресла и потрепал меня по плечу. — Не стоит волноваться насчет вечера. Тебе не обязательно выигрывать, главное не отступать от указаний.
— Но я не хочу выглядеть глупо!
— Не будешь. — Шерлок поглядел на часы. — У нас еще будет время посмотреть кое-какие материалы. А пока что... Пойдем, нам надо кое-что сделать.
На улице было нежарко. Сквозь пыльно-серые облака едва пробивалось солнце, на горизонте сгущались тучи. Прохладный ветер ерошил волосы и забирался под одежду. Я обрадовалась, что догадалась накинуть куртку.
Шерлок шагал уверенно. Он был очень собран. Я вдруг четко поняла, что стала важной частью одного из его приключений. Сердце сразу забилось чаще, а ладони вспотели.
— Нам понадобится еще человек, — сказал Шерлок.
Он шел впереди меня, но ко мне не оборачивался. Чтобы я услышала его слова, ему приходилось почти кричать.
— Что ты имеешь в виду? — Мне пришлось кричать еще более.
— У тебя есть надежный знакомый, который умеет держать язык за зубами?
Я задумалась.
— Есть один человек...
— В каких вы с ним отношениях?
— Он пару раз приглашал меня на свидание.
— Хорошо. — Шерлок остановился так резко, что я чуть на него не налетела.
У обочины, мрачно поблескивая затемненными стеклами, стоял длинный черный автомобиль. Шерлок направился прямо к нему. Одна из дверей открылась, из нее высунулась рука. Шерлок потянул ее на себя и вытащил целиком, до самого плеча.
— Вот, возьми, — сказал, передавая ее мне.
Я не была к этому готова. Пару секунд я стояла, скованная невообразимым ужасом, и только когда рука легла в мои автоматические подставленные ладони, я поняла, что она пластиковая.
Шерлок тем временем вручил мне еще одну руку, а сам вытащил из машины каким-то чудом поместившийся туда манекен. Манекен был алебастрово-гладкий, пялился в пространство бесцветными зрачками, он не был похож на обычные магазинные манекены, скорее, на огромную куклу на шарнирах. И это была девушка. Формы у нее были — что надо.
Шерлок достал с заднего сиденья большую черную сумку, обхватил удобнее манекен и, не сказав ни слова водителю, пошел обратно. С тяжелой ношей он ходил так же быстро. Я несла руки и семенила за ним.
— Расскажи мне про этого человека, — велел Шерлок.
Я растерялась.
— Ну... Алан — адвокат.
— Зарабатывает на жизнь, выпуская на волю преступников?
— Вообще-то он берется только за те дела, которые не противоречат его моральным нормам. И ему не нужно зарабатывать на жизнь: заработал уже все, что мог. Он очень востребованный адвокат. К тому же, он богатый вдовец.
— Вот как?
— Может быть, ты слышал ту нашумевшую историю об эвтаназии? Когда мужчина застрелил своего супруга, болеющего Альцгеймером, и его оправдали? Хотя тебе, конечно, было не до газет три года назад...
— Я слышал. Громкое было дело.
— Ну и вот. — Я вздохнула. — У них была договоренность, что когда Альцгеймер станет прогрессировать, Алан застрелит друга. И Алан выполнил обещание. Все так всполошились, когда эта история всплыла, но никто не подумал, каково ему было. Каково это — видеть, как твой друг умирает...
— Достаточно, — прервал Шерлок и придержал дверь. — Пусть приедет к семи.
***
Следующие несколько часов мы обсуждали всевозможные покерные стратегии.
Вскоре я заметила, что Шерлок все чаще поглядывает на часы, хотя до Большой Игры оставалось полно времени.
— Куда-то спешишь?
— Нет, скоро должен подойти курьер, — ответил он с таким видом, будто эти слова должны были все мне объяснить.
Курьер действительно вскоре пришел и принес костюм, скрытый черным чехлом для одежды.
— Я позаботился о твоей маскировке, — сообщил Шерлок и отправил меня примерять.
Под чехлом оказалось платье. Красное, короткое, обтягивающее платье с глубоким вырезом. Представить себя в таком было невозможно, но я смело надела его на себя. Единственным плюсом платья оказалась приемлемая длина, в остальном все было кошмарно. Эластичный материал обтягивал второй кожей, вызывающий вырез заканчивался над пупком.
— Тебе идет, — сказал Шерлок, зайдя в комнату. Он встал мне за спину, расправил широкие лямки на моих плечах, дотронулся до талии, погладил ткань на животе. —Замечательная маскировка. В таком костюме никто не запомнит твоего лица.
Я хмыкнула. Он был прав.
Шерлок придирчиво разглядывал меня в зеркале, все что-то поправлял. Я откинула голову ему на плечо, ожидая, когда он насмотрится. Он разгладил мои волосы, перебросил их на одну сторону, чтобы получилась красивая волна. Я вдруг поняла, что ничего не чувствую. Шерлок стоял совсем близко, почти обнимал меня, но мое сердце было спокойно.
Мы были бы хорошей парой — девушка в красном платье и высокий рыжий мужчина.
Мы казались замечательной парой.
— Вот так хорошо, — наконец сказал Шерлок. — Вот теперь ты горячая.
— Снова шутишь?
— Нет.
Лицо у него действительно было необычайно серьезное.
— Дождемся Алана, посмотрим, что он скажет, — решила я.
***
— Пилорама, — сказал Алан, едва я открыла дверь. — Швейцарский перец бьет в мишень.
— О, Алан...
Он, конечно, рассказывал, что несет чушь, когда волнуется, но я не ожидала оказаться причиной его волнения. Алан смотрел на меня во все глаза, а я разглядывала его. Он почти не изменился со времени нашей единственной встречи. Насмешливый взгляд, идеально-небрежная прическа, ладно скроенный костюм, скрывающий расплывшуюся талию.
Улыбка у него была искренняя, как у ребенка. Такая улыбка совсем не подходит кровожадной легенде адвокатского дела.
— Я тоже рада тебя видеть, — сказала я, провожая его в гостиную. — Но тебе нужно собраться. Сейчас не время для словесного салата.
— Словесный салат? — Шерлок заинтересованно поднял голову. Он сидел на корточках у окна и привязывая манекен к вращающемуся компьютерному креслу. — Эффекторные расстройства речи всегда казались мне занимательнейшими из психопатологических нарушений. Должно быть, непросто быть адвокатом с такими отклонениями?
— Хюмала, — сказал Алан.
Я дернула его за рукав.
— Непросто, — поправился он. Медленно прошел к креслу, уселся, не забыв расстегнуть пуговицу пиджака. Оглядел гостиную, напустив скуки во взгляд, погладил подлокотник. — Однако подобное веселье происходит со мной не столь часто. Словесный салат начинается от сильных потрясений, а сильнее всего меня обычно впечатляют женщины. Правда, в последнее время они впечатляют меня все реже, и я даже, знаете ли, соскучился. А вот сегодня… — Он позволил голосу сойти на нет и плотоядно оглядел меня с ног до головы.
Шерлок хмыкнул и продолжил прикручивать ноги манекена друг к другу. Несколько минут мы с Аланом молча смотрели за его работой.
— Вы рыжий, — заметил вдруг Алан.
— А вы в очках, — сказал Шерлок, не поднимая головы.
— Я вижу, представлять вас друг другу не нужно, — решила я.
Это обещало быть интересным.
— Понимаю, почему ты к нему неравнодушна, — сказал Алан тихо. — Он же такой необычный, такой особенный. К тому же весьма недурно сложен…
— Даже не думай, — улыбнулась я. — Он мой.
Алан хмыкнул:
— Твой, твой. Одного замужества мне вполне достаточно, — и прибавил громче: — Так зачем я вам понадобился, мистер знаменитый сыщик? Мне, кстати, казалось, что вы вот уже как несколько лет мертвы. Странно, обычно я не ошибаюсь в таких вещах.
— На этот раз вы ошиблись.
Алан вздернул подбородок, в глазах его загорелся интерес:
— Вы так затейливы.
— Вы так заносчивы.
Напряжение в комнате нарастало. Я следила за ними, затаив дыхание. Почему-то я совсем не волновалась, представляя их встречу, и сейчас ругала себя за это. Только теперь я осознала, насколько опасно было объединять их в одну команду.
Шерлок затянул потуже узел и поднялся. Посмотрел на Алана, сощурившись.
— У вас ужасающе плохое зрение. Вы давно мучаетесь с линзами, потому что стесняетесь очков. Вам кажется, что в очках вы выглядите беззащитно. Так и есть, кстати. Недавно вы всерьез забеспокоились о своем весе. Выбираете между фитнесом и операцией, склоняетесь к операции, потому что так быстрее — вы не любите ждать. Вы боитесь одиночества, да так, что решились на фиктивный брак с лучшим другом, но делаете все, чтобы остальные считали вас одиночкой. Соблазнять женщин вы любите больше, чем спать с ними. Чувствительны. Вспыльчивы. Боитесь кукол.
Напряжение возросло. Мне стало не по себе.
— Клоунов, — поправил его Алан.
— Но кукол недолюбливаете — я видел, как вы взглянули на манекен.
Алан слушал его, склонив голову на бок. Казалось, это было самое интересное, что он когда-либо слышал. Наконец он улыбнулся.
— Ваша знаменита дедукция?
— Отчасти. В основном гугл. Вы любите давать интервью.
Мне показалось, что они сейчас подерутся.
— Он мне нравится, — сообщил вдруг Алан.
— Я тебе говорила, — выдохнула я.
Шерлок выпрямил манекену спину. Потом взглянул на меня — и чуть ссутулил.
— У нас мало времени, — сказал он. Подошел к сумке, которую принес с собой, вынул из нее ноутбук и водрузил на журнальный столик. Ноутбук был больше моего раза в два. — Итак, Молли. Когда ты будешь играть в «Бэгателе», я буду слышать тебя.
Шерлок уселся в кресло. Открыл ноутбук.
— Что ты имеешь в виду?
— Вот это. — Он вложил мне в руку миниатюрный наушник. — А так же твое платье, к которому прикреплен микрофон. Я буду слышать тебя, а ты меня. Теперь выйди в спальню, проверим.
— Я выйду с ней, — вызвался Алан.
В спальне я поместила наушник в ухо и опустилась на кровать. Город медленно погружался в темноту. Угрожающе завывал ветер. До Большой Игры оставалось сорок минут, в голове была вата. Если утром я волновалась, то сейчас меня накрывала апатия.
Алан уселся рядом.
— Я ничего не понял, но все это смахивает на какой-нибудь боевик. Красотка шутя накрывает преступный клан.
— Ах, если бы это был боевик...
— То тебя бы играла Николь Кидман. Знаешь, что я тебе скажу... Если не хочешь в этом участвовать — откажись. Серьезно, откажись и не порть себе нервы. — Я покачала головой. Алан вздохнул. — Я рад, что мы наконец встретились. Еще я хотел сказать, что ты выглядишь фантастически.
Я почувствовала, что краснею:
— Правда?
— Мы любим такое, — мурлыкнул Алан и дотронулся до кончиков моих волос. — Именно такое. Яркое, обтягивающее, вызывающее, волнительное...
— Вульгарное...
— ...и представляешь, что делается со мной сейчас, когда я смотрю на тебя и вспоминаю ту девушку из Бартса. Такую робкую, такую воздушную, такую... — Алан позволил сойти голосу на нет и продолжил, почти шепча. — На тебе была светлая кофта в мелкий цветочек. Так часто я вспоминал этот рисунок...
— Что за чушь он там несет? — раздался голос Шерлока у меня в ухе.
Я вздрогнула.
— Он меня соблазняет, не мешай.
Алан замер.
— Шерлок нас слышит, — пояснила я. — Проверка связи, не забыл?
— Ах, конечно. Прекрасно.
Шерлок в гостиной сосредоточенно стучал по клавиатуре. Он откинулся назад, когда мы вошли. Алан занял соседнее кресло. Они синхронно закинули ноги на журнальный столик.
— Ты готова? — спросил Шерлок.
Мне показалось, что я на экзамене. Стою перед почтенными профессорами и решительно ничего не знаю — апатии как не бывало, волнение подскочило до небес. Язык не желал слушаться, поэтому я просто кивнула.
— Отлично. Послушай меня. Тебе нужно просто запомниться. И это не будет сложным, потому что выглядишь ты великолепно. Когда будешь представляться, придумай какое-нибудь странное имя, чем экзотичнее, тем лучше. Не сиди долго — Моран должен понять, что ты пришла из-за него. Помаячь перед его глазами, сыграй пару партий и отзови его в сторонку. Теперь самое главное. Когда поедешь обратно, не садись в случайные такси. Я сообщу тебе номер машины, в которой ты поедешь. И не волнуйся, веди себя спокойно. Твое поведение должно быть совершенно обыденно.
Я снова кивнула. Шерлок прищурился, словно пытавшись понять, что творится у меня внутри.
— Теперь иди, — велел. И уткнулся обратно в свой ноутбук.
Провожал меня Алан. Пожелал мне удачи и произнес длинную речь о том, что верит в меня. Перед тем, как закрыть за мной дверь, он удержал меня и поцеловал в лоб. На одно короткое мгновение я перестала волноваться.
продолжение в комментариях
@темы: Фанфики, Юмор, Alan Shore